Выйду на улицу, увижу снег
скажу ему: "Здравствуй! Как жизнь? В белом цвете?"
Снег, наверно, что-то ответит мне,
только я не услышу, что он ответит.
Это даже к лучшему - снег суров,
сжимает в объятиях уставший город,
а его усердно из всех дворов
гонят, поскольку он, на расправу скорый,
морозит всем руки, глаза, слова,
насыпает осколков в сердца и души,
застилает холодом нам кровать.
И мы катимся на санках послушно
за теми, кому совсем не нужны,
за теми, с кем, в общем-то, едва знакомы.
Потом домой едем по окружным,
чтобы подольше не появляться дома.
И родятся дети, долги, дела.
Солнце всё реже, и всё чаще метели.
Заботы и тяготы пополам,
а тепло и нежность каждому отдельно.
Выхожу на улицу, вижу снег,
говорю ему: "Здравствуй! Не жалко осень?"
Иду по сугробам, а следов нет.
Вовсе...
Ну-ка взойди, пионерская зорька,
старый любовник зовёт.
И хорошенько меня опозорь-ка
за пионерский залёт.
Выпили красного граммов по триста –
и развезло, как котят.
Но обрывается речь методиста.
Что там за птицы летят?
Плыл, как во сне, над непьющей дружиной
вдаль журавлиный ли клин,
плыл, как понятие "сон", растяжимый,
стан лебединый ли, блин…
Птицы летели, как весть не отсюда
и не о красном вине.
И методист Малофеев, иуда,
бога почуял во мне.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
