... и ещё падает снег...
...омни ю о ь пока а ае э!о! снег...
...умай ю о ь пока а ае э!о! снег...
Ты её знал... Ты был прав, что был жадным и искал, и ловил, и искал её и опять её везде,во всём и во всех...
Ты в ней купался, тонул... и успел пригубить.
Она била ключом из тебя,фонтаном, но осталось её - океан, и он уходит в песок...
Ах, снег, снег...
Ты-то при чём тут,снег?..
Зачем тебя-то сюда?..
Зачем искать связи,связи? Они есть во всём. Но они потому ведь и связи, что свя-зы-ва-ют. А как развязать? Разорвать? Разорваться?..
Как освободить то - только моё - что во мне возникает и гибнет?
И любовь...
И обреченность на обреченность...
Прикосновение любящих глаз к холодному воску тоски - вот самое счастливое творчество.
жизнь нескончаема как дождь
вечна любовь как жажда влаги
о вечность ты лишь миг отваги
пред тем как на листе бумаги
появится святая ложь...
вот вам ОВЕЧНОСТЬ - обреченность на вечную -ТЬ вместе с той самой овечкой,или тем самым овцом...
И зимние вечера,зимние вечера - это то ,что ешё осталось,что ещё можно найти и прожить самому самому - припадая к стеклу... к окну дома - пусть чужого - и глядя в глаза своей родине - пусть чужой - глубоко,молчаливо,долго...И можно умереть после этого, но - Боже,как не хочется! И Бог рядом.Он всё понимает. Он грустен и добр. И вы с ним друзья. И с вами то что-то,чего,может,уже и нет вовсе - Любовь?Тоска? И тревожное,пугливое,стыдливое счастье. И лучше не отходить от окна - стать узором на мёртвом стекле...
Но можно ль ещё уйти? О - уйти - по этим белым полям,проваливаясь в стихи,как в сугробы. И не нужно ни дорог,ни тропинок. И пусть белизна будет жуткой - о нетронутость! о глубина! - но твоей. Пусть следы твои будут путаны. Пусть кроме тебя никто ни к чему по ним не придёт, и ты сам заплутаешь в пути - но как хорошо идти...
И пусть о судьбе,о себе,о дерьме думают те,кто хочет.
Пусть никуда не идут,кто не хочет идти по сугробам. Но пусть помолчат обо мне,послав меня мысленно на...взничь.
А мне ведь осталось всего... и ведь не у меня, а мне... Я ведь всего лишь узор на мёртвом стекле окна. Мне страшно. Дыхни на меня, о Время!
И я покачусь слезой. И это уже навсегда.
Двенадцать лет. Штаны вельвет. Серега Жилин слез с забора и, сквернословя на чем свет, сказал событие. Ах, Лора. Приехала. Цвела сирень. В лицо черемуха дышала. И дольше века длился день. Ах Лора, ты существовала в башке моей давным-давно. Какое сладкое мученье играть в футбол, ходить в кино, но всюду чувствовать движенье иных, неведомых планет, они столкнулись волей бога: с забора Жилин слез Серега, и ты приехала, мой свет.
Кинотеатр: "Пираты двадцатого века". "Буратино" с "Дюшесом". Местная братва у "Соки-Воды" магазина. А вот и я в трико среди ребят - Семеныч, Леха, Дюха - рукой с наколкой "ЛЕБЕДИ" вяло почесываю брюхо. Мне сорок с лихуем. Обилен, ворс на груди моей растет. А вот Сергей Петрович Жилин под ручку с Лорою идет - начальник ЖКО, к примеру, и музработник в детсаду.
Когда мы с Лорой шли по скверу и целовались на ходу, явилось мне виденье это, а через три-четыре дня - гусара, мальчика, поэта - ты, Лора, бросила меня.
Прощай же, детство. То, что было, не повторится никогда. "Нева", что вставлена в перила, не более моя беда. Сперва мычишь: кто эта сука? Но ясноокая печаль сменяет злость, бинтует руку. И ничего уже не жаль.
Так над коробкою трубач с надменной внешностью бродяги, с трубою утонув во мраке, трубит для осени и звезд. И выпуклый бродячий пес ему бездарно подвывает. И дождь мелодию ломает.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
