на картах мигали бинтики
от «миновых» антистатиков
летели как тля солдатики
в малиновый саморай
а мы загорались вздохами
нещадно топтали задники
на трассе плодово-ягодной
ось газа – бахчисарай
там было – поднезабудково
тут было – забудь-рокфеллерно
рок падал на наши головы
раммштайном нумеровал
и мамы хватались за сердце
мы делали что не велено
нас пенными телостримами
тащило от наковальнь
и небо виляло змеями
и небо мело мадольником
по аки-наивным пальчикам
с ракеткою кэптэн блэк
убитые фри-бультофелем
бежавшие из питомников
взвалившие на бретелечки
крым эверест казбек
мы небо качали губками
титановыми «духастами»
тамянистыми выдохами
с соцветиями воды
и были святы и праведны
и были предельно счастливы
и были взаймы отмазаны
у мира алаверды
*
… и вот так – ни гек, ни льберри, ни дохлых крысок,
ни разбойницки соловеющих хуков в шляп…
превратили в уксус геронтофилов рислинг,
пожелтела кожа от йода, а не от жаб
запеклись по краям линейки «чмок-чмок» и «пустишь?»
изергиль скукожилась в радужке блеклых глаз…
так вот глянешь назад – ой мамочки, что там – пустошь?
так вот глянешь вперёд – там полчище камикадз:
хромосомный эррор, нескроены самопальты,
сумасшедший (без режиссёра) молоковоз…
и проносится: сочильник, судак и ялта,
слишком августовский тризубистый дед мороз…
и поэтому – сегодня же отжирафить,
стать беспечней, отфрендить страусов, вздыбить шерсть
и гаишник-тучка застынет, не смея штрафик
сунуть в клюв вороне, падающей на шест
Какая осень!
Дали далеки.
Струится небо,
землю отражая.
Везут медленноходые быки
тяжелые телеги урожая.
И я в такую осень родилась.
Начало дня
встает в оконной раме.
Весь город пахнет спелыми плодами.
Под окнами бегут ребята в класс.
А я уже не бегаю - хожу,
порою утомляюсь на работе.
А я уже с такими не дружу,
меня такие называют "тетей".
Но не подумай,
будто я грущу.
Нет!
Я хожу притихшей и счастливой,
фальшиво и уверенно свищу
последних фильмов легкие мотивы.
Пойду гулять
и дождик пережду
в продмаге или в булочной Арбата.
Мы родились
в пятнадцатом году,
мои двадцатилетние ребята.
Едва встречая первую весну,
не узнаны убитыми отцами,
мы встали
в предпоследнюю войну,
чтобы в войне последней
стать бойцами.
Кому-то пасть в бою?
А если мне?
О чем я вспомню
и о чем забуду,
прислушиваясь к дорогой земле,
не веря в смерть,
упрямо веря чуду.
А если мне?
Еще не заржаветь
штыку под ливнем,
не размыться следу,
когда моим товарищам пропеть
со мною вместе взятую победу.
Ее услышу я
сквозь ход орудий,
сквозь холодок последней темноты...
Еще едят мороженое люди
и продаются мокрые цветы.
Прошла машина,
увезла гудок.
Проносит утро
новый запах хлеба,
и ясно тает облачный снежок
голубенькими лужицами неба.
1935
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
