Веки царапнуты ласкою времясека –
пластика мумий, идущих на чёртов бал.
Ты закрываешь глаза в ожиданьи снега
и содрогаешься: только бы не упал!
Так объявляют перчатку немой кукушке,
мелют арабику – импортный карфаген,
прячутся от хозяев, вжимая уши
в бочку, забыв, что хозяин-то – Диоген,
шилят в мешке бутафорские шуры-муры –
шуры мяучат, муров – не укачать…
Так расплывается злой речевой фигурой
лепет Ожегова в адрес ста китайчат.
Так собирают в щепотку всего две точки
над буквой «есть», понимая: не «есть», а «пас»,
мир называют на «вы» или в мыслях «отчим»,
взрывоопасный, что смертник или фугас.
Снег улыбается Джоном из светских басен –
неуловимым…
Завтра, товарищ Пат,
Будем смотреть с Нараямы, как льдом Герасим
мягко целует взасос водяных котят…
Чем больше черных глаз, тем больше переносиц,
а там до стука в дверь уже подать рукой.
Ты сам себе теперь дымящий миноносец
и синий горизонт, и в бурях есть покой.
Носки от беготни крысиныя промокли.
К лопаткам приросла бесцветная мишень.
И к ней, как чешуя, прикованы бинокли
не видящих меня смотря каких женьшень.
У северных широт набравшись краски трезвой,
(иначе - серости) и хлестких резюме,
ни резвого свинца, ни обнаженных лезвий,
как собственной родни, глаз больше не бздюме.
Питомец Балтики предпочитает Морзе!
Для спасшейся души - естественней петит!
И с уст моих в ответ на зимнее по морде
сквозь минные поля эх яблочко летит.
<1987>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
