… в небо горгульи клювов вертели дули,
улицы кочевряжились и икали…
там, где гудел тревожно патрульный улей,
мялся со страха на страх цыганёнок-карлик.
видите – как осторожно он держит море
в скалах глазниц? как он грудь прикрывает слабо?
как огибает скребки поднебесья – хоры –
голос на полусогнутых влажных лапах?
и высота помёта клюётся курицей,
неба наплечные бесятся пассатижи…
мойры волнуются:
падает с роста улицы
сгорбленной
маленький мук на пизанских лыжах…
2
раз – на боязнь высоты, два – на ящур в ясельках,
три – на разломанный томик жука навозного…
вой, золотая пчёлка, над медной пасекой,
вий, краснолица мойра, упавши с возика!
море волнуется – море седин и рэндома
чаечных шаек-печалек…
прилив.
вот мука-то –
мойра упала в диггерский винегретовый
мир.
мойра просит:
мук, милый мук,
дай руку, а?
3
их было трое – мёртвая, живая, коровка.
их было – море – красное, чёрное, не скажу.
карлик ступал по воздуху.
карлик жонглировал бровкой.
карлик был хвост, разыскивающий ящерку-госпожу.
на дубовой пальме скалился обезьяньи
дарвин, из люков чарли кричал «ничтом»…
там, где карлик садился, мигали «чужое!» сани.
там, где карлик мостился к стенке, обрушивался дом.
ну а с неба сыпались мидии – как гекзаметр,
ну а в кронах осинок вился мурен забор.
и бросала карлика троица кулем – за борт,
за изнанку моря – чтоб он не упал за борт.
С полной жизнью налью стакан,
приберу со стола к рукам,
как живой, подойду к окну
и такую вот речь толкну:
Десять лет проливных ночей,
понадкусанных калачей,
недоеденных бланманже:
извиняюсь, но я уже.
Я запомнил призывный жест,
но не помню, какой проезд,
переулок, тупик, проспект,
шторы тонкие на просвет,
утро раннее, птичий грай.
Ну, не рай. Но почти что рай.
Вот я выразил, что хотел.
Десять лет своих просвистел.
Набралось на один куплет.
А подумаешь — десять лет.
Замыкая порочный круг,
я часами смотрю на крюк
и ему говорю, крюку:
"Ты чего? я еще в соку”.
Небоскребам, мостам поклон.
Вы сначала, а я потом.
Я обломок страны, совок.
Я в послании. Как плевок.
Я был послан через плечо
граду, миру, кому еще?
Понимает моя твоя.
Но поймет ли твоя моя?
Как в лицо с тополей мело,
как спалось мне малым-мало.
Как назад десять лет тому —
граду, миру, еще кому? —
про себя сочинил стишок —
и чужую тахту прожег.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
