трещало радио как рация-
объявлен шторм
я загадала «будешь ли мой» на песню
без слов
вот бреду, контролируя светофоры
намешаны в воздухе-
снег , розовощекие,
злые девочко-мальчики
бабули вонючие, дядьки,
невинные детки и крендельки.
бреду, мимо скачут машины, виляя задранным задом
фары вкось, не в синхроне рули
бреду, зачерпывая талое в обуви швы.
задумчива, глаза подымаю
что там? серая утренняя печаль
шпили здания на том берегу
протыкают прохладу, стремятся воткнуться
войти, пробурить это небо
и я
прорываясь сквозь времени тлен
недосып
и рассыпанный кофе
просто рядом с коленом твоим хочу
посидеть
жесткий рубчик джинсы трогать
помолимся же))
мне нравится, когда нравится) спасибо)
"Радио как рация" немного смущает. Я понимаю, что радио здесь не радио вообще, а радиоприемник, но все-таки слова родственные. Рация - сокращенно радиостанция. Если расшифровать, то выйдет "радио как радиостанция".
Шпили зданий - хорошо. Можно было бы еще обыграть как антенны, раз уж начато с радио :) Интересно, о каком городе речь.
Спасибо)
не надо расшифровывать))трещало же) радио- приемник, рация- передатчик) началось с радио, да, но вообще,это все про коленку) А город скорее всего Питер, я теперь здесь дышу, и небо тугое тут такое, непревычное)
вот,и пишу теперь с непривычными ошибками)
энто бывает со всеми)
не, я деградирую)
это тоже нормально: деградация - один из этапов в процессе развития :)
мне подходит такое объяснение) теперь буду им отбиваться если что))
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Анциферова. Жанна. Сложена
была на диво. В рубенсовском вкусе.
В фамилии и имени всегда
скрывалась офицерская жена.
Курсант-подводник оказался в курсе
голландской школы живописи. Да
простит мне Бог, но все-таки как вещ
бывает голос пионерской речи!
А так мы выражали свой восторг:
«Берешь все это в руки, маешь вещь!»
и «Эти ноги на мои бы плечи!»
...Теперь вокруг нее – Владивосток,
сырые сопки, бухты, облака.
Медведица, глядящаяся в спальню,
и пихта, заменяющая ель.
Одна шестая вправду велика.
Ложась в постель, как циркуль в готовальню,
она глядит на флотскую шинель,
и пуговицы, блещущие в ряд,
напоминают фонари квартала
и детство и, мгновение спустя,
огромный, черный, мокрый Ленинград,
откуда прямо с выпускного бала
перешагнула на корабль шутя.
Счастливица? Да. Кройка и шитье.
Работа в клубе. Рейды по горящим
осенним сопкам. Стирка дотемна.
Да и воспоминанья у нее
сливаются все больше с настоящим:
из двадцати восьми своих она
двенадцать лет живет уже вдали
от всех объектов памяти, при муже.
Подлодка выплывает из пучин.
Поселок спит. И на краю земли
дверь хлопает. И делается уже
от следствий расстояние причин.
Бомбардировщик стонет в облаках.
Хорал лягушек рвется из канавы.
Позванивает горка хрусталя
во время каждой стойки на руках.
И музыка струится с Окинавы,
журнала мод страницы шевеля.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.