Я тебя нарисую
на бликах болтливой луны.
Чтоб навечно остался
в ее неземном отражении...
Чтобы мы не забыли,где
скованы хрупкие звенья.
Чтобы мы растворились
под шепот гитарной струны...
на которой играть из нас
толком никто не умеет.
Не беда!
У нас есть что-то большее,
чем города,
бесконечные зимы,
дожди,
затопления.
Над нами горит только
наша с тобою звезда.
Она нас зазывает.
Она создает
притяжение.
Ни сика, ни бура, ни сочинская пуля —
иная, лучшая мне грезилась игра
средь пляжной немочи короткого июля.
Эй, Клязьма, оглянись, поворотись, Пахра!
Исчадье трепетное пекла пубертата
ничком на толпами истоптанной траве
уже навряд ли я, кто здесь лежал когда-то
с либидо и обидой в голове.
Твердил внеклассное, не заданное на дом,
мечтал и поутру, и отходя ко сну
вертеть туда-сюда — то передом, то задом
одну красавицу, красавицу одну.
Вот, думал, вырасту, заделаюсь поэтом —
мерзавцем форменным в цилиндре и плаще,
вздохну о кисло-сладком лете этом,
хлебну того-сего — и вообще.
Потом дрались в кустах, ещё пускали змея,
и реки детские катились на авось.
Но, знать, меж дачных баб, урча, слонялась фея —
ты не поверишь: всё сбылось.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
