Под веками - маки горячего летнего солнца,
горячего бреда и гнева,
осколки эмоций,
когда заносило «налево»,
а правила, тыкая в грудь указательным пальцем толпы,
твердили - как можете, барышня, вы,
позволить такое, да в ваши – то годы,
да в наше – то время?!
И капали слюни и бегали глазки
И жадно блестели.
А что мне до них,
когда за спиной вырастали железные крылья,
а ими не машут - тяжелая ноша
и миг долгожданный отрыва отложен,
а мир так привык
делиться на «до» и на «после» полетов,
на «да» и на «нет» разделяя свободу,
он дарит железные крылья и парус –
такая нелепость - тогда мне казалось….
Меж морем и небом прикована намертво.
Приходит толпа и читает мне правила,
а я вспоминаю о том, как пилили,
азартно тащили в ржавеющий лом
мои, пусть железные, крылья,
о том…
Ах, как бы хотелось исправить
все точки на запятые,
пробелы – на многоточия,
расправить по ветру свой парус,
но я исчезаю построчно.
Стирают.
Голое тело, бесполое, полое, грязное
В мусорный ящик не влезло — и брошено около.
Это соседи, отъезд своей дочери празднуя,
Выперли с площади куклу по кличке Чукоккала.
Имя собачье её раздражало хозяина.
Ладно бы Катенька, Машенька, Лизонька, Наденька...
Нет ведь, Чукоккалой, словно какого татарина,
Дочка звала её с самого детского садика.
Выросла дочка. У мужа теперь в Лианозове.
Взять позабыла подругу счастливого времени
В дом, где супруг её прежде играл паровозами
И представлялся вождём могиканского племени.
Голая кукла Чукоккала мёрзнет на лестнице.
Завтра исчезнет под влажной рукою уборщицы.
Если старуха с шестого — так та перекрестится.
А молодая с девятого — и не поморщится.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.