И музыка и философия рождаются из тьмы, из мрака. Не из тени, нет, из темноты, из непроглядности, из мрака. А человеку нужен свет. Человек должен жить на ярком, постоянном, беспощадном свету, так,
Бита я
Биттеры не спасают нервы
Битте
Убирайтесь
Заберитесь пораньше из нашего детского сада
Алло, алло!
Вы можете забраться пораньше?
Мы закрываемся на карантин.
Гудки знак согласия
Или протест?
Раньше был трагизм
ту... ту... ту....
Душило похлеще всяких «я тебя ненавижу»
Теперь абонент выходит из игры тихо
Без стонов
Просто замерло все в телефоне
Смотришь – двенадцать : ноль три.
На лбу написано: «иммунитет к страданиям»
Не веришь
«что за бред сивой кобылы?» озвучил
Сивой?!
У меня шоколадные волосы
Как дети хватают маму за кудри
И тянут до боли
Так ты
Все играл и укладывал ровно, зигзагами, волнами...
с кобылой соглашусь
миссия женщин- тянуть
и даже бежать впереди
(если не слишком высокие каблуки)
Цок Цок по набережным и кабакам
Цок Цок по лестницам и гаражам
С пучеглазыми авто и велосипедами
С разломанной осью.
Улыбаемся и машем!
Прощаться приятно, все так милы
Расшаркались, ах, нет вы, ах нет же, вы
Первый
Уступаю даме
Нет уж сами
Да бросьте меня наконец-то!
Забыла
Что ты и я
Получили статус «слабак»
Уже в средней школе
Как Пошло
Ждем ответных истерик, битья посуды
И « ах, за что», и « почему», и «ПОЧЕМУ»
А так же прочие признаки
Небезразличия
Фу.
Я улыбаюсь.
Королевы не грустят
Не плачут в трауре
Они казнят кого-нибудь
Найдя посимпатичней палача
И плаху под цвет мебели в будуаре
Бита я
Биттеры не спасают нервы
Битте
Боже правый
Заберитесь пораньше из нашего детского сада
Алло, Алло!!!!
Женя! Олег! Александр!
Иван! Андрей!
Миша!
Егор!
Алллоооооо
Юрка, как ты сейчас в Гренландии?
Юрка, в этом что-то неладное,
если в ужасе по снегам
скачет крови
живой стакан!
Страсть к убийству, как страсть к зачатию,
ослепленная и зловещая,
она нынче вопит: зайчатины!
Завтра взвоет о человечине...
Он лежал посреди страны,
он лежал, трепыхаясь слева,
словно серое сердце леса,
тишины.
Он лежал, синеву боков
он вздымал, он дышал пока еще,
как мучительный глаз,
моргающий,
на печальной щеке снегов.
Но внезапно, взметнувшись свечкой,
он возник,
и над лесом, над черной речкой
резанул
человечий
крик!
Звук был пронзительным и чистым, как
ультразвук
или как крик ребенка.
Я знал, что зайцы стонут. Но чтобы так?!
Это была нота жизни. Так кричат роженицы.
Так кричат перелески голые
и немые досель кусты,
так нам смерть прорезает голос
неизведанной чистоты.
Той природе, молчально-чудной,
роща, озеро ли, бревно —
им позволено слушать, чувствовать,
только голоса не дано.
Так кричат в последний и в первый.
Это жизнь, удаляясь, пела,
вылетая, как из силка,
в небосклоны и облака.
Это длилось мгновение,
мы окаменели,
как в остановившемся кинокадре.
Сапог бегущего завгара так и не коснулся земли.
Четыре черные дробинки, не долетев, вонзились
в воздух.
Он взглянул на нас. И — или это нам показалось
над горизонтальными мышцами бегуна, над
запекшимися шерстинками шеи блеснуло лицо.
Глаза были раскосы и широко расставлены, как
на фресках Дионисия.
Он взглянул изумленно и разгневанно.
Он парил.
Как бы слился с криком.
Он повис...
С искаженным и светлым ликом,
как у ангелов и певиц.
Длинноногий лесной архангел...
Плыл туман золотой к лесам.
"Охмуряет",— стрелявший схаркнул.
И беззвучно плакал пацан.
Возвращались в ночную пору.
Ветер рожу драл, как наждак.
Как багровые светофоры,
наши лица неслись во мрак.
1963
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
