Тонкие шрамики льда на коже у лужи,
Воздух стальными иголками горло прошил –
Осень у Падшего ангела прихвостнем служит.
Я предпочту чёрный кофе и джаз для души…
Чёрные окна – не так далеко до рассвета,
Старые раны в лопатках (к погоде) зудят,
Тонкие плечи в искусственность перьев одеты –
- Сколько я здесь? И откуда? – Вопрос погодя.
В памяти только обрывки, как сны без начала,
Впрочем, как будто у них и не будет конца.
Жаль, я бы первые серии где-то скачала –
Вспомнить куда и зачем посылали гонца…
Перья шипели, от воздуха ждали опоры
Белые, ставшие рыжими в отблеске Ра.
Память о крыльях – из шрамов кривые узоры.
- Рыжим хранителям трудно, мужайся, сестра.
Быть человеком без славы, без крыльев, без веры
Ангелу больно, но выбор свободен – Я рад…
…Светлые пьют чёрный кофе и любят без меры
Чёрный и горький, как правда и ложь, шоколад.
Не верили, считали - бредни,
Но узнавали от двоих,
Троих, от всех. Равнялись в строку
Остановившегося срока
Дома чиновниц и купчих,
Дворы, деревья, и на них
Грачи, в чаду от солнцепека
Разгоряченно на грачих
Кричавшие, чтоб дуры впредь не
Совались в грех, да будь он лих.
Лишь бы на лицах влажный сдвиг,
Как в складках порванного бредня.
Был день, безвредный день, безвредней
Десятка прежних дней твоих.
Толпились, выстроясь в передней,
Как выстрел выстроил бы их.
Как, сплющив, выплеснул из стока б
Лещей и щуку минный вспых
Шутих, заложенных в осоку,
Как вздох пластов нехолостых.
Ты спал, постлав постель на сплетне,
Спал и, оттрепетав, был тих,-
Красивый, двадцатидвухлетний.
Как предсказал твой тетраптих.
Ты спал, прижав к подушке щеку,
Спал,- со всех ног, со всех лодыг
Врезаясь вновь и вновь с наскоку
В разряд преданий молодых.
Ты в них врезался тем заметней,
Что их одним прыжком достиг.
Твой выстрел был подобен Этне
В предгорьи трусов и трусих.
1930
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
