Сразу же решительно и бесповоротно заявляю, что совершенно не собираюсь давать оценки с претензией на объективность. Моя единственная цель – поделиться своим мнением, которое почему-то рвется наружу из возмущенной души.
Нет, я не стану показывать пальцем на отдельных авторов по причине простой: не хочу сеять раздор и обиды. Но в форме достаточно общей попробую высказать свое отношение к значительной части окружающей меня поэзии, которая широким потоком сознания течет по пересеченной местности современного стихосложения.
Во-первых, сама геометрия стиха вызывает лично у меня острое чувство тоски из-за длиннющих строк, отсутствия разделения на строфы и, что нередко бывает, непредсказуемой расстановки знаков препинания. И, понимая, что добровольно читать эту словесную массу я не стану, приходится брать себя за шкирку и тыкать носом в дебри бесконечного текста, чтобы избавиться от «пастернаковского» обвинения «не читал, но осуждаю».
Во-вторых, при чтении таких стихов возникает подозрение в собственной умственной неполноценности. На пятой строке уже не помнишь, о чем говорилось в первой. Можно вернуться и перечесть строку заново, но при некотором от нее удалении всё повторяется вновь. Это несколько бесит, честно говоря. Сразу же мерещится жуткое преддверие близкого маразма… И единственное лекарство от него – возможность маразма авторского, который хоть как-то нивелирует всплески отрицательных эмоций.
В-третьих, как правило, стихотворный текст, практически, зашифрован. Намеки, недосказанности, неопределенности, густо замешанные на аритмии и бедных рифмах, создают безвыходный лабиринт, блуждая по которому, начинаешь мечтать о встрече с Минотавром, дабы закончить невыносимые мучения процесса познания авторского эго.
В-четвертых… Если это еще и верлибр, то хочется не сдерживать волчий вой от обволакивающей разум скуки и выразить им свое отношение к поэтическому произведению, назвав его тем, чем оно, на мой взгляд, и является: словесным блудом, нечитаемой хренью, канализацией сознания.
Эпитеты могут быть продолжены вплоть до самых непечатных.
Ибо наш могучий язык идеален для озвучивания эмоционального форс мажора.
Где-то в поле возле Магадана,
Посреди опасностей и бед,
В испареньях мёрзлого тумана
Шли они за розвальнями вслед.
От солдат, от их лужёных глоток,
От бандитов шайки воровской
Здесь спасали только околодок
Да наряды в город за мукой.
Вот они и шли в своих бушлатах –
Два несчастных русских старика,
Вспоминая о родимых хатах
И томясь о них издалека.
Вся душа у них перегорела
Вдалеке от близких и родных,
И усталость, сгорбившая тело,
В эту ночь снедала души их,
Жизнь над ними в образах природы
Чередою двигалась своей.
Только звёзды, символы свободы,
Не смотрели больше на людей.
Дивная мистерия вселенной
Шла в театре северных светил,
Но огонь её проникновенный
До людей уже не доходил.
Вкруг людей посвистывала вьюга,
Заметая мёрзлые пеньки.
И на них, не глядя друг на друга,
Замерзая, сели старики.
Стали кони, кончилась работа,
Смертные доделались дела...
Обняла их сладкая дремота,
В дальний край, рыдая, повела.
Не нагонит больше их охрана,
Не настигнет лагерный конвой,
Лишь одни созвездья Магадана
Засверкают, став над головой.
1956
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
Авторизация
Камертон
