Король Лангедора охоту любил.
Великий монарх, справедливый король.
Немало добычи желанной убил:
Печальный конец, но почетная роль.
По тропам к обрыву олень проскакал,
Белей молока, в позолоте рога:
К надежде слепой за-за выступов скал
Он ветром летел на слабевших ногах.
И роза багрела в боку у него -
Красней чем тюльпан, лепестками соря.
Потухшим был взгляд этих глаз с синевой
Под блеском рогов у лесного царя.
А следом спешили :пронзительный горн,
Лихой арбалет, разъярённые псы.
Внезапно сорвался горячечный гон-
Приникли к земле, растерялись носы.
"Скажи нам, девчонка, где скрылся олень?
Тебя наградим, но не вздумай солгать".
Рука моя, дрогнув,... послала их в тень
Дубравы густой, в Лангедорскую гать.
Затих отдаляясь, трезвон голосов.
Монета кругла, закатилась в траву...
У скал забелел он, изгнанник лесов.
Но явь то была или сон наяву?
Он издали вдруг на меня посмотрел,
Копыта удар - и взлетел к облакам.
В оленьей стране самой быстрой из стрел
Его не догнать...
Ветер жадно лакал
Растаявший след на пушистых лугах,
Где скрылся олень в кучевых облаках.
Еще не осень - так, едва-едва.
Ни опыта еще, ни мастерства.
Она еще разучивает гаммы.
Не вставлены еще вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
еще монументальны, как скульптура.
Еще упруга их мускулатура,
но день-другой -
и все пойдет на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдет плясать под музыку дождя.
Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись 'Осторожно, листопад!',
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.
И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать,
будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своем родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.
Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь
у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идет о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит - ШОПЕН, СОНАТА No. 2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснутся нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.
И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым,
но это уже - в полной тишине.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
