– Ом, мани, падме хуммммм… Ом, мани, падме хуммммм…
Монах в грязно-оранжевом балахоне ходил по заброшенному помещению, размахивал руками с зажатыми в них чадящими сладким дымом палочками и ныл на одной ноте. Помещение было раньше общественной столовой для неимущих. Обшарпанные стены, грязные, засиженные мухами и бомжами столы, разнокалиберные поцарапанные качающиеся стулья. В кухне грязь, смрад, остатки гниющей еды. Везде запустение и уныние. Вокруг столовки носятся демоны и черти, заглядывают в немытые сто лет стёкла, корчат рожи, пытаются открыть запертую дверь, взломать рамы и залезть внутрь за бесплатной хавкой. Песнопения монаха слегка их сдерживают, но надолго ли?
Ламья потрясла головой. Что это, сон или реальность? Надо вспомнить начало. В начале был зловредный братец-алкоголик, который постоянно собирает всякую грязь. Только почистишь его от одного беса, как опустевшее пространство занимает следующий. Одержимый очередным злом, братец начинает творить нехорошие дела и мешать всем жить. Как же он надоел, но чаша терпения наполнилась до краёв только после крайнего случая, когда он позвонил с просьбой о помощи: найти его девушку, которую он перестал видеть. Полубезумный, уверенный в своей сверхъестественной чувствительности, заявлял, что он ощущает свою даму, знает её чувства и помогал ей избавиться от проклятия. И «видит» её. Ох, уж эти маленькие люди, мечтающие о кольце всевластия или на крайняк о всемогуществе. Ну, откуда у человечка, одержимого злобой и страстями, возьмутся Сила и способности? Да, Природа мгновенно их перекроет на всякий случай. Сила может быть только у гармоничного уравновешенного существа, ежечасно тренирующего способности и волю. Идти по пути гармонии и безупречности – занятие не для слабаков. Это слишком сложно, требует магической совершенной дисциплины, отказа от капризов и глупостей, стремления к Богу и единству со Вселенной. Ламья, Маг Вне Категорий, была на достаточно высокой ступени, и то ежедневно приходилось учиться и упражняться. На этом уровне она уже могла материализовывать мысли, работать с Хранителями, имела право уничтожать тёмные сущности, читать мысли и пророчествовать. Но плата, ох, плата! Вообще нельзя впадать в агрессию и злость, ежечасный контроль эмоций, чуть только выход из гармонии – тут же она обязана вернуться в равновесие, иначе последуют весьма ощутимые неприятности. Чем больше Сила, тем выше требования к магу. И она сама выбрала этот путь и согласилась с условиями.
Но это всё недоступно слабому злому существу. И он не может пробивать её защитное поле. Но каким-то образом удары весьма ощутимы. Когда демон завладевает человеком, а братец – мастер на собирание всякой грязи, то слабый человечек получает подобие Силы. Им манипулируют, но так, что он считает себя большим и могучим. И человечек истощается в бесполезной ярости и сжигающей злости. И тёмные в конце концов забирают его душу…
Братец визжал, плакал, бормотал, умолял, скулил и орал. У Ламьи было странное ощущение, что с ней разговаривают минимум двое. Или это шизофрения, или одержимость. Совсем недавно она чистила поля этого неумехи, и с ним был относительный порядок. А сейчас что-то невообразимое. И ему явно не нужна была помощь. Он отказывался слышать слова поддержки, сам не видел ничего, но с готовностью поддакивал любым её словам. Заявлял, что может всё сам и тут же требовал помощи. Было чёткое ощущение, что он пытается под шумок пробить защиту и покушать силы. Окей. Чаша наполнилась до краёв и больше в неё не войдёт ни капли.
Ламья укрепила защиту, призвала обычных своих помощников и перешла на другой уровень реальности. Перед собой она увидела образ: грязное запущенное помещение, в котором кишели какие-то тёмные сущности, скалили морды и кривлялись. Что-то мешало и туманило взгляд. Фильтры! Надо же, у ней до сих пор сохранились фильтры – нежелание видеть истинную реальность и приукрашивание её. Люди постоянно пользуются ими, но магу это мешает. Решительно она сбросила мутные стёклышки. Во-о-от, теперь всё видно чётко и… ха! Надо же, демон, казавшийся минуту назад страшным и несокрушимым, оказался маленьким, сморщенным хвостатым чертёнком. Все его чары действовали только через фильтры. Хорошее открытие, мелочь-то мы легко выметем. Да, да, выметем новой метлой. Ламья зашла в столовку, сморщила нос от беспорядка, решительно пошла в дальний угол, где за большой крышкой от кастрюли прятался демонишка.
– Выметайся, мелкий пакостник, убирайся вон.
Откуда-то из недр столовки появился монах в грязно-оранжевом балахоне…
Ага. Монах – это уже лучше, это хоть какая-то связь с духовностью. Но ненадёжная, завтра же новый демон займёт пустующее свято место. Что-то надо менять кардинально. Эврика! Надо его перепрофилировать. Ламья вышла наружу, махнула метлой на визжащих тварей, которые отскочили на безопасное расстояние, сотворила табличку: «Помещение закрыто на длительный ремонт. После ремонта здесь откроется мастерская по изготовлению церковной утвари для совершения ритуалов. Ремонт производит бригада «Господь & Co»» и хорошенько прибила её к двери. Пометила табличку магическим знаком и очертила круг вокруг здания.
– Бесплатная столовка прикрыта, товары и товарки. Валите восвояси в свой астрал. Амба. Аминь.
Вся толпа чертей и сущностей взвыла, забегала и залетала по краю круга, но внутрь забраться не могла. Довольная произведённым эффектом, она зашла внутрь и запечатала дверь. Монаха уже нигде не было. Ламья взяла метлу и начала прибираться в комнатах. Вымела грязь и нечистоты, выкинула всю старую мебель, обильно полила пол и стены святой водой. Аж запыхалась. Восстановила канал с Творцом, разбудила братового ангела-хранителя, надавала ему пенделей и сурово напомнила, что он обязан хранить и оберегать. Пристыженный, тот активно взялся за привычную деятельность.
Ещё раз окинув помещение взглядом, Ламья удовлетворилась увиденным. Всё, теперь можно возвращаться в обычную реальность.
В голове навязчиво звучали чужие слова. Вынырнув на поверхность реала, Ламья почти нос к носу столкнулась с этим несносным невоспитанным тушканом. Как его там? Адьюлт? Адьё?..
– Адьюр. Здрасьте вам наше с когтиком. Да благословят дни…
Наглый самодовольный грызун сидел на ручке кресла и внимательно смотрел на неё:
– Круто у тебя получается, завидую жёлтой завистью. Но не в этом дело. Я пришёл к тебе с хорошими вестями! – Замахал он лапами и залез под кресло от движения руки, предвещавшего минимум распыление на молекулы. – Стой, стой! Я с миром и добрыми вестями.
Ламья пришла в себя, опустила руку. Ещё секунда и тушкан мог начать долгое путешествие в мир мёртвых, если есть такой у грызунов.
– Представляешь! – Сразу бросился в атаку Адьюр, – она потомок императора, а Огненный демон проклят, и надо его простить, а Мелинда Фиалкоцветная всё время около тебя толчётся! И Пастухи не дремлют. Короче, поехали со мной, там много печенек и приключений!
Бормоча и вскрикивая, Адьюр схватил Ламью за руку, не отпуская, ухватил с полки маленький рюкзачок, мельтешил по комнатам, скидывая в него разные предметы, которые исчезали бесследно, но рюкзачок нисколько не менялся в размерах. Магическая вещь, незаменима в походах! Не давая опомниться, выскочил на улицу, с нечеловеческой силой таща за собой магиню (конечно, откуда у грызуна человеческие силы?), заглянул в будку, шуганул Фильку, схватил за лодыжку упирающуюся Труаму, вытянул её наружу, задней лапой изящно нарисовал в воздухе прямоугольник и зашвырнул остолбеневших дам в образовавшийся светящийся тьмой космоса проём, следом технично сиганул сам.
Филька недовольно нюхал воздух и осторожно приближался к странной, воняющей озоном дыре. Вдруг она с громким хлопком исчезла, пёс отскочил назад, потряс головой и недоумённо сел. Вечно у этих людей всё, не как у собак.
И ветер, и дождик, и мгла
Над холодной пустыней воды.
Здесь жизнь до весны умерла,
До весны опустели сады.
Я на даче один. Мне темно
За мольбертом, и дует в окно.
Вчера ты была у меня,
Но тебе уж тоскливо со мной.
Под вечер ненастного дня
Ты мне стала казаться женой...
Что ж, прощай! Как-нибудь до весны
Проживу и один — без жены...
Сегодня идут без конца
Те же тучи — гряда за грядой.
Твой след под дождем у крыльца
Расплылся, налился водой.
И мне больно глядеть одному
В предвечернюю серую тьму.
Мне крикнуть хотелось вослед:
«Воротись, я сроднился с тобой!»
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила — и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить...
Хорошо бы собаку купить.
1903 год
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
