Окружающие относились к ней с пренебрежением. А как иначе? Ведь она была тряпка. И не просто какая-нибудь, а половая. Половая серая тряпка. Половая, потому что ею мыли полы.
Рядом с ней всегда стояло ведро, которое вечно чем то было недовольно. Ворчало на тряпку, обзывая её грязнулей, ворчало на хозяйку, за то, что она плохо её промывала после мытья полов. Ведро было старое, грязноватое, от постоянной мойки, на дне всегда был тёмный налёт. Но её это не смущало, всё вокруг оно презирало, за грязь и не чистоплотность. И особенно доставалось тряпке.
- Господи!- ворчало ведро. Хоть бы прополаскали тебя получще, мало того что грязная, ещё и несёт от тебя. Фу!
Но тряпка молчала. Что можно ответить?
Тем более она часто слышала от хозяйки, которая ругая мужа, обзывала его тряпкой.
- Начальство он боится,- жаловалась она по телефону. Да об него они ноги вытерают.
Тряпка очень сочувствовала мужу хозяйки, ведь об неё тоже ноги вытерали.роман койфман
Роман! Если мораль в том, что не надо быть тряпкой, то Вы не правильно написали. Ибо чем же тогда полы мыть? И обо что грязные ноги вытереть, чтобы не наследить в помещении?
Удачным моментом считаю жалость тряпки к мужу хозяйки - хорошая находка. Ворчание ведра на тряпку тоже удачный момент, но Вы не внятно это выписали.
И вообще, если бы над этим поработать, достойная вещица вышла бы...
С уважением...
Серж! Всю жизнь стараюсь не быть тряпкой. Стараюсь. Мне лестно что эта миниатюра заставляет задуматься. С уважением. Роман.
ChurA
Ворчало глупое ведро,не понимая,
что и оно и тряпка половая,
попали и в стихи и в прозу
на конкурс "Соловей и роза"
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ САТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.