– Чем больше песочных дней пропадает на дне склянки, тем понятней становится осень: по всему роднее и ближе... тишина безголосо-тонкая, опустившись даже на крыши, оставила людям людское – внутривенное: дом и стоянку. Ветер вьется. Как вседвиженье. Раздевает, срывает, уносит вещества. «И куда ты?» – не спросит...
– Никто, потому что ветер… И вольный, и вечно веет...
– А вода уже ожидает. По-детски, без ухищрений смешивает свет с грязью: мол, не привязывайся – оставайся гостем в доме «своем». И ты, стаптывая в который раз каблуки, твердя себе: «улыбайся», вдыхаешь шумно, как кит, что-то называвшееся воздухом и заполняющее, все, что считается полым или способным вмещать, но высшему соответствию уступающее, высшей способности прятать и прятаться только в себе – пустоте...
– Да… Ведь любимые были темы: я – пространство и время – они – это ад – мы – всегда ни те...
– Так о чем я? Ах да, об обуви. О том, что, стоптав каблуки – извини, это будут последние (т.к. полюбишь тапочки, кто б подумал, и дом!), как «не отними руки» ты посмотришь на седь свою – посеребряную, с позолотою... и наконец-то признаешься: «Вот он – я… без прикрас, весь, увы, как есть. Слава Богу, что вот она – старость; что вечер погас; что усталость – привычка, что ревматизм – не болезнь, а жизнь; что осень как надежда на новый год». Но все это просто длинный пролог к признанью: «Мне плохо от «некуда деться», раскаянье лижет уставшее мое сердце... и если честно, не лижет, а рвет…» – тут долгая пауза, – «... Он – как никто – близ… при двéрех... И, знаешь?... Он все еще ждет...»
– Меня? Я б такого не ждал...
– А Он еще ждет...
В те времена в стране зубных врачей,
чьи дочери выписывают вещи
из Лондона, чьи стиснутые клещи
вздымают вверх на знамени ничей
Зуб Мудрости, я, прячущий во рту
развалины почище Парфенона,
шпион, лазутчик, пятая колонна
гнилой провинции - в быту
профессор красноречия - я жил
в колледже возле Главного из Пресных
Озер, куда из недорослей местных
был призван для вытягиванья жил.
Все то, что я писал в те времена,
сводилось неизбежно к многоточью.
Я падал, не расстегиваясь, на
постель свою. И ежели я ночью
отыскивал звезду на потолке,
она, согласно правилам сгоранья,
сбегала на подушку по щеке
быстрей, чем я загадывал желанье.
1972
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
