Шаги услышит - замолчит и двери крестит...
Все ждет, а вдруг...Не верит, что пропал без вести.
В глазах надежда вспыхнет вдруг и тут же гаснет -
не к ней, в чужой стучится дом, чужое счастье.
Достанет карточку его и смотрит, смотрит,
и гладит, чуть касаясь, так, чтоб не испортить.
В бумагу фото завернет и за икону,
и долго молится потом и бьет поклоны.
Запалит свечи - часовых поставит зорких,
сама забьется в уголок, как мышка в норку
и тихо плачет.
Знаешь ба..., я помню смутно,
как ты ушла...не дождалась...однажды утром...
А здесь жила Петрова. Не могу
припомнить даже имени. Ей-Богу.
Покажется, наверное, что лгу,
а я – не помню. К этому порогу
я часто приближался на бегу,
но только дважды... Нет, не берегу
как память, ибо если бы помногу,
то вспомнил бы... А так вот – ни гу-гу.
Верней, не так. Скорей, наоборот
все было бы. Но нет и разговору
о чем-то ярком... Дьявол разберет!
Лишь помню, как в полуночную пору,
когда ворвался муж, я – сумасброд -
подобно удирающему вору,
с балкона на асфальт по светофору
сползал по-рачьи, задом наперед.
Теперь она в милиции. Стучит
машинкою. Отжившие матроны
глядят в окно. Там дерево торчит.
На дереве беснуются вороны.
И опись над кареткою кричит:
«Расстрелянные в августе патроны».
Из сумки вылезают макароны.
И за стеной уборная журчит.
Трагедия? О если бы.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
