я говорю: бог существует не для нас
ты уверяешь: бога нет вовсе
самое святое наше всё –
зелёный цветок
пока он не станет красным стеблем
мы не почувствуем себя обворованными
мы будем вместе
зелень
водка
плавленый сырок дружба –
удел нищих и алкоголиков
впрочем их разделяет только острая грань зеркала –
такая вот петрушка друг
нам не нужны
зелень водка луковые кольца приложенные к покрасневшим векам –
мы и так откровенны до самых физиологических подробностей
это нас наверное и спасает
если кривая однажды выведет тебя в облизанный чернью киев
мы не станем считать венки на локтевых сгибах
клевать с ладоней арахис
делать снимки на память –
какая разница насколько глупо мы выглядим
главное ровно через положенное время часов
поезд перекрасит красный стебель в зелёные лепестки
со спаренным сердцем посерединке
гулящий сквозняк
перебранка котов
перманентный политический кризис в стране –
всё это -
всего лишь фон к святотатству наших разговоров
поэтому
каждый вечер
я выставляю зелёную кувшинку словно свечу в окно
и ты доклеиваешь ей ещё один лепесток
оборвать его – то же самое что
легализировать эвтаназию
поэтому так удачно
что у нас много дури и настолько мало предрассудков
что мы соглашаемся умирать каждую ночь
в два часа
за два дюйма до гринвича
вечная любовь консервированная верность слезоточивый горошек плавленый сырок –
всё это такая чепуха
что даже не стоит заморачиваться
только бы дни начинались с зелёного-зелёного света
виртуальная дружба – это когда
устав до очередной маленькой смерти
мы укладываемся спать в разных концах страны
каждый под своё одеяло
и шарим под ним тёплыми правыми
с одинаковым выражением лица
думая каждый о своём
Какая осень!
Дали далеки.
Струится небо,
землю отражая.
Везут медленноходые быки
тяжелые телеги урожая.
И я в такую осень родилась.
Начало дня
встает в оконной раме.
Весь город пахнет спелыми плодами.
Под окнами бегут ребята в класс.
А я уже не бегаю - хожу,
порою утомляюсь на работе.
А я уже с такими не дружу,
меня такие называют "тетей".
Но не подумай,
будто я грущу.
Нет!
Я хожу притихшей и счастливой,
фальшиво и уверенно свищу
последних фильмов легкие мотивы.
Пойду гулять
и дождик пережду
в продмаге или в булочной Арбата.
Мы родились
в пятнадцатом году,
мои двадцатилетние ребята.
Едва встречая первую весну,
не узнаны убитыми отцами,
мы встали
в предпоследнюю войну,
чтобы в войне последней
стать бойцами.
Кому-то пасть в бою?
А если мне?
О чем я вспомню
и о чем забуду,
прислушиваясь к дорогой земле,
не веря в смерть,
упрямо веря чуду.
А если мне?
Еще не заржаветь
штыку под ливнем,
не размыться следу,
когда моим товарищам пропеть
со мною вместе взятую победу.
Ее услышу я
сквозь ход орудий,
сквозь холодок последней темноты...
Еще едят мороженое люди
и продаются мокрые цветы.
Прошла машина,
увезла гудок.
Проносит утро
новый запах хлеба,
и ясно тает облачный снежок
голубенькими лужицами неба.
1935
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
