Пахнет ель, снежинки липнут к шапочке.
Улицами спящими бредёт
Гном – лесник в огромных жёлтых тапочках.
Водят – водят звёзды хоровод.
Колобком луна по небу пьяная
Катится, под утро сладок сон.
У окна старуха Вера Саввовна –
Бывшая гроза всех бывших жён.
Тикают часы, в квартире холодно,
Пусто, на столе остывший чай.
Бывшая актриса – Вера гордая
Повздыхает: старый год прощай.
Восемьдесят шесть, засохшим пряником
В зеркале печально время ждёт.
Не нужна ни детям, ни племянникам.
Вот он, Вера, старый – новый год.
Сонные глаза домов оконцами
Жмурятся, на улицы глядят.
Редкие прохожие сторОнятся,
Крестятся, вот это маскарад!
У подъезда дома двухэтажного
То ли хохот, то ли ветра вой.
Тройка вороных и тройка ряженых,
Расписные сани, Боже мой!
Гном - лесник расправил важно бороду
И в подъезд. Ко времени б успеть.
Где ты, Вера, прокачу по городу!
Поздно петухам сегодня петь!
Слышит Вера, как звенят бубенчики.
Охнула старушка – чудеса:
Сани под окном! Глядят застенчиво
На актрису Веру образа.
Неужели всё? Иконы древние,
Не мигая, со стены – аминь.
Что за диво, человек ли, демон ли?
Вера в страхе: Сгинь нечистый, сгинь!
И зашлись портреты предков в хохоте.
Собирайся! Топнул гном ногой.
Или помирать решила? Грохнули
Старые часы: Пора ДОМОЙ!
Семь утра. Тревожно надрывается
Телефона жалобная трель,
Сквозняки по комнатам слоняются,
Свет горит, не убрана постель.
Лишь соседский Юрка знает истину,
Шепчет он щенку: Дружок, смотри,
Вон туда, за горизонт, со свистами
Бабу Веру сани унесли.
До сих пор, вспоминая твой голос, я прихожу
в возбужденье. Что, впрочем, естественно. Ибо связки
не чета голой мышце, волосу, багажу
под холодными буркалами, и не бздюме утряски
вещи с возрастом. Взятый вне мяса, звук
не изнашивается в результате тренья
о разряженный воздух, но, близорук, из двух
зол выбирает большее: повторенье
некогда сказанного. Трезвая голова
сильно с этого кружится по вечерам подолгу,
точно пластинка, стачивая слова,
и пальцы мешают друг другу извлечь иголку
из заросшей извилины - как отдавая честь
наважденью в форме нехватки текста
при избытке мелодии. Знаешь, на свете есть
вещи, предметы, между собой столь тесно
связанные, что, норовя прослыть
подлинно матерью и т. д. и т. п., природа
могла бы сделать еще один шаг и слить
их воедино: тум-тум фокстрота
с крепдешиновой юбкой; муху и сахар; нас
в крайнем случае. То есть повысить в ранге
достиженья Мичурина. У щуки уже сейчас
чешуя цвета консервной банки,
цвета вилки в руке. Но природа, увы, скорей
разделяет, чем смешивает. И уменьшает чаще,
чем увеличивает; вспомни размер зверей
в плейстоценовой чаще. Мы - только части
крупного целого, из коего вьется нить
к нам, как шнур телефона, от динозавра
оставляя простой позвоночник. Но позвонить
по нему больше некуда, кроме как в послезавтра,
где откликнется лишь инвалид - зане
потерявший конечность, подругу, душу
есть продукт эволюции. И набрать этот номер мне
как выползти из воды на сушу.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
