Пахнет ель, снежинки липнут к шапочке.
Улицами спящими бредёт
Гном – лесник в огромных жёлтых тапочках.
Водят – водят звёзды хоровод.
Колобком луна по небу пьяная
Катится, под утро сладок сон.
У окна старуха Вера Саввовна –
Бывшая гроза всех бывших жён.
Тикают часы, в квартире холодно,
Пусто, на столе остывший чай.
Бывшая актриса – Вера гордая
Повздыхает: старый год прощай.
Восемьдесят шесть, засохшим пряником
В зеркале печально время ждёт.
Не нужна ни детям, ни племянникам.
Вот он, Вера, старый – новый год.
Сонные глаза домов оконцами
Жмурятся, на улицы глядят.
Редкие прохожие сторОнятся,
Крестятся, вот это маскарад!
У подъезда дома двухэтажного
То ли хохот, то ли ветра вой.
Тройка вороных и тройка ряженых,
Расписные сани, Боже мой!
Гном - лесник расправил важно бороду
И в подъезд. Ко времени б успеть.
Где ты, Вера, прокачу по городу!
Поздно петухам сегодня петь!
Слышит Вера, как звенят бубенчики.
Охнула старушка – чудеса:
Сани под окном! Глядят застенчиво
На актрису Веру образа.
Неужели всё? Иконы древние,
Не мигая, со стены – аминь.
Что за диво, человек ли, демон ли?
Вера в страхе: Сгинь нечистый, сгинь!
И зашлись портреты предков в хохоте.
Собирайся! Топнул гном ногой.
Или помирать решила? Грохнули
Старые часы: Пора ДОМОЙ!
Семь утра. Тревожно надрывается
Телефона жалобная трель,
Сквозняки по комнатам слоняются,
Свет горит, не убрана постель.
Лишь соседский Юрка знает истину,
Шепчет он щенку: Дружок, смотри,
Вон туда, за горизонт, со свистами
Бабу Веру сани унесли.
Какая осень!
Дали далеки.
Струится небо,
землю отражая.
Везут медленноходые быки
тяжелые телеги урожая.
И я в такую осень родилась.
Начало дня
встает в оконной раме.
Весь город пахнет спелыми плодами.
Под окнами бегут ребята в класс.
А я уже не бегаю - хожу,
порою утомляюсь на работе.
А я уже с такими не дружу,
меня такие называют "тетей".
Но не подумай,
будто я грущу.
Нет!
Я хожу притихшей и счастливой,
фальшиво и уверенно свищу
последних фильмов легкие мотивы.
Пойду гулять
и дождик пережду
в продмаге или в булочной Арбата.
Мы родились
в пятнадцатом году,
мои двадцатилетние ребята.
Едва встречая первую весну,
не узнаны убитыми отцами,
мы встали
в предпоследнюю войну,
чтобы в войне последней
стать бойцами.
Кому-то пасть в бою?
А если мне?
О чем я вспомню
и о чем забуду,
прислушиваясь к дорогой земле,
не веря в смерть,
упрямо веря чуду.
А если мне?
Еще не заржаветь
штыку под ливнем,
не размыться следу,
когда моим товарищам пропеть
со мною вместе взятую победу.
Ее услышу я
сквозь ход орудий,
сквозь холодок последней темноты...
Еще едят мороженое люди
и продаются мокрые цветы.
Прошла машина,
увезла гудок.
Проносит утро
новый запах хлеба,
и ясно тает облачный снежок
голубенькими лужицами неба.
1935
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
