...Привстав на ложе, Златоуст приветствует знаменье,
Скользнувшее в протяжный миг, меж выдохом и днем.
Туман ночует у дверей, и – каждого по жмене –
Семь видов зерен на столе, не тронуты огнем.
Знаменье даже не стучит – плечом отодвигая
Больную явь, тяжелый сон и немочь с языка,
Вокруг патлатой головы кружит – и возлагает
Не два луча, а целых три ромашковых венка.
Пещера слишком высоко, чтоб можно было думать.
Лишь говорить, - и то ему, и то – едва-едва.
Со звоном рвутся лепестки ромашек, и чугунной
Веригой падает венок – обычная трава.
Второй, как липкий мед, увяз на пальцах, не готовых
Постигнуть дрожь; а чей-то смех колечком катит вниз.
У Златоуста на устах не золото, а слово,
А слово – только серебро, им зажигают птиц!..
Не тронув третьего, шагнул; и смотрит вниз, не веря,
Что Божья Матерь может так смеяться и скакать.
Сейчас бы шаг еще и, - но деревья, камни, звери…
И не догнать уж, и ступни босые не обнять.
Из вязи слов сплетая вязь молитв бессчетных, тщетных,
И раз за разом лепеча ромашковый триптих,
Он смотрит сверху на нее – несчастный из бессмертных.
Она сбегает вниз, смеясь – земная из земных…
Если б ты на этом свете
Был один подвластен смерти,
А другие, то есть мы,
Жить все время оставались,
Тут ни с чем не расставались,
Избежав предвечной тьмы, —
Как бы мы тебя любили!
Что попросишь, раздобыли.
Сострадая и скорбя,
Начиная сразу с детства,
Не могли б мы наглядеться,
Наглядеться на тебя!
...Но ведь так и происходит:
Человек один проходит,
Мы, другие, — это род,
Род ведет свою дорогу,
И пока что, слава богу,
Он живет, живет, живет.
Так что в полночи и в полдни
Понимай, и знай, и помни:
Ты у нас любимый гость.
Все тебе — привет и ласка.
Остальное — только маска:
Равнодушье, скука, злость.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
