Я многого не понимаю и река
меня уносит.
Стирая имена и даты, в календаре
и облака
из ваты глотает горизонт.
И на дворе
уже опять зима.
Непоправимо снег заносит
остатки осени, тепла,
и лужи,
что превратились в зеркала.
Лишь цвета непонятного стена
всё также молчалива и цинична.
И в отношении своём категорична
и к настоящему, и к прошлому она.
Как оправдание - наличие окна,
решётка недоверия публично
мир защищает от меня.
Я ощущаю, как, всё-таки, трагична
история мной прожитого дня.
До восхода успели одеться,
За едой второпях рассвело.
На крыльцо выносили Младенца,
Подавали Марии в седло.
И шагнул за ворота Иосиф,
Мимолетного взгляда не бросив
На глухое спросонок село.
Петухи отгорланили зорю,
Гарнизону вручили приказ.
И вошли в обреченную зону,
Облеченные сталью кирас.
Вифлеем пробуждался дворами,
И привычно младенцы орали,
Как и в прежние годы не раз.
Поначалу входили, робея,
Ковыряли копьем как-нибудь.
И бросалась, рыча, Ниобея,
Словно рысь, на железную грудь.
И, обрызганы соком соленым,
По ребячьим мозгам несмышленым
Пролагали отчетливый путь
Виноградари царского сада,
Трудолюбием поражены.
А Иосиф семейное стадо
Уводил по тропе тишины,
По дороге, петляющей круто,
Предъявляя агентам "Сохнута"
Долгожданную визу Жены.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.