Твоя рука, сынок, дрожит – усни, сынок, устань.
Послушай – время не бежит, а рвётся, словно ткань.
И было то, что будет впредь, а будет – то, что встарь.
Ты сквозь меня учись смотреть, как я – сквозь календарь...
Бывают люди, что соха – в земле и соль земли.
Бывают – глина и труха, бывают – корабли,
Бывают - нож, бывают - бич, и крик, и сон, и прель –
Но тех, что Солнцу не постичь, не видывал досель.
Мы жили здесь, тянулись ввысь, как дерево во рву,
Привычно думая, что жизнь похожа на траву.
Но Солнце знало, что дурна манера думать так –
И как-то вдруг привило нам привычку к слову "враг".
Народ, в котором без затей в избытке с давних пор
Тяжёлых кряжистых людей, похожих на топор –
Широкий профиль, узкий фас, зазубренная речь...
И Солнце чуяло, что нас от них не уберечь.
Они, пришпоря лошадей, рубили, как ботву,
Послушных маленьких людей, похожих на плотву.
И Солнце ростило траву и закаляло сталь –
А тех, похожих на плотву, нисколечко не жаль!
Их след простыл – а там, где их резвилась детвора
В шатрах других с женою их пьют люди топора.
И день сменялся днём, луна – луной и годом – год...
Неважно Солнцу – чья жена, и с кем, и где он пьёт.
...А дети, как во всех мирах – в войну играть ловки.
А детям мало топора – им подавай клинки!
Кидали ввысь, рубили сплеч, держали в оберучь –
Ведь самый деревянный меч похож на солнца луч!
Но меч научит руку, глаз – рука и душу – глаз.
И Солнца золочёный таз сварил судьбу для нас;
И без особенных идей полезли ввысь ростки
Упрямых жилистых людей, похожих на клинки.
Рванулось время с той поры вперёд, не чуя ног,
И друг за другом топоры ложились под клинок.
Им Солнце жарило в лицо, лупило по горбу –
Но тот, кто победил отцов – тот победил судьбу!
...Пошла под лязганье мечей весёлая пора.
Лишь Солнце знает, где теперь те люди топора...
Зашей извилинам в канву и насмерть заучи:
Не верили, считали - бредни,
Но узнавали от двоих,
Троих, от всех. Равнялись в строку
Остановившегося срока
Дома чиновниц и купчих,
Дворы, деревья, и на них
Грачи, в чаду от солнцепека
Разгоряченно на грачих
Кричавшие, чтоб дуры впредь не
Совались в грех, да будь он лих.
Лишь бы на лицах влажный сдвиг,
Как в складках порванного бредня.
Был день, безвредный день, безвредней
Десятка прежних дней твоих.
Толпились, выстроясь в передней,
Как выстрел выстроил бы их.
Как, сплющив, выплеснул из стока б
Лещей и щуку минный вспых
Шутих, заложенных в осоку,
Как вздох пластов нехолостых.
Ты спал, постлав постель на сплетне,
Спал и, оттрепетав, был тих,-
Красивый, двадцатидвухлетний.
Как предсказал твой тетраптих.
Ты спал, прижав к подушке щеку,
Спал,- со всех ног, со всех лодыг
Врезаясь вновь и вновь с наскоку
В разряд преданий молодых.
Ты в них врезался тем заметней,
Что их одним прыжком достиг.
Твой выстрел был подобен Этне
В предгорьи трусов и трусих.
1930
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
