...Он женщин менял на цветы, и дарил их другим,
Чёрт знает, с каких радостей напивался по будням;
Узнаем поближе, поймём, и наврядли осудим –
Да некогда было узнать – закопали, хрен с ним.
Теперь не заглянешь в глаза, не утопчешь за жизнь,
По морде не дашь, не простишь, со слезой не обнимешь –
Приветливо нимб над рогами чуток приподнимешь:
Здорово, брателло, вот так за плечом и держись!
Другой – он, наверное, лучше бы маленьким сдох –
Любил чердаки и подвалы, проулки и стройки,
Не видел, не пил, не курил, не платил неустойки;
Чёрт знает, любил ли кого – закопали на вдох.
А ныне по тем же подвалам, по тем гаражам,
Где он шароёбился ночью – попробуй-ка, вспомни! -
А вдруг, на следах, что оставил он в свежем бетоне,
Кружат фейери и цветы неземные дрожат...
А эта – ну как её? – лихо бежала на свист.
Красива ли, нет – в темноте впопыхах не заметишь.
Полгорода – в смысле, мужчины – держали за фетиш,
А плакал на кладбище только старик-онанист.
Он плакал, а руку в кармане держал не зазря –
Не с тем, что подумали вы, а со старым блокнотом,
В котором однажды она расписала по нотам
Те самые звуки, которыми грезит заря...
...Неужто, мы дела другого себе не найдём –
Закапывать тех, без кого этот мир как калека?
Такой же, как ты, диоген, всё искал человека –
Нашёл, докопался – и дальше ходил с фонарём.
Неважно, куда мы кладём их, в песок ли, гранит –
Их сны прорывают могилы, как слёзы – ресницы.
Им снится весь мир, но не наши скорбящие лица –
Они заслужили, их бог от кошмаров хранит...
С полной жизнью налью стакан,
приберу со стола к рукам,
как живой, подойду к окну
и такую вот речь толкну:
Десять лет проливных ночей,
понадкусанных калачей,
недоеденных бланманже:
извиняюсь, но я уже.
Я запомнил призывный жест,
но не помню, какой проезд,
переулок, тупик, проспект,
шторы тонкие на просвет,
утро раннее, птичий грай.
Ну, не рай. Но почти что рай.
Вот я выразил, что хотел.
Десять лет своих просвистел.
Набралось на один куплет.
А подумаешь — десять лет.
Замыкая порочный круг,
я часами смотрю на крюк
и ему говорю, крюку:
"Ты чего? я еще в соку”.
Небоскребам, мостам поклон.
Вы сначала, а я потом.
Я обломок страны, совок.
Я в послании. Как плевок.
Я был послан через плечо
граду, миру, кому еще?
Понимает моя твоя.
Но поймет ли твоя моя?
Как в лицо с тополей мело,
как спалось мне малым-мало.
Как назад десять лет тому —
граду, миру, еще кому? —
про себя сочинил стишок —
и чужую тахту прожег.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
