...Он женщин менял на цветы, и дарил их другим,
Чёрт знает, с каких радостей напивался по будням;
Узнаем поближе, поймём, и наврядли осудим –
Да некогда было узнать – закопали, хрен с ним.
Теперь не заглянешь в глаза, не утопчешь за жизнь,
По морде не дашь, не простишь, со слезой не обнимешь –
Приветливо нимб над рогами чуток приподнимешь:
Здорово, брателло, вот так за плечом и держись!
Другой – он, наверное, лучше бы маленьким сдох –
Любил чердаки и подвалы, проулки и стройки,
Не видел, не пил, не курил, не платил неустойки;
Чёрт знает, любил ли кого – закопали на вдох.
А ныне по тем же подвалам, по тем гаражам,
Где он шароёбился ночью – попробуй-ка, вспомни! -
А вдруг, на следах, что оставил он в свежем бетоне,
Кружат фейери и цветы неземные дрожат...
А эта – ну как её? – лихо бежала на свист.
Красива ли, нет – в темноте впопыхах не заметишь.
Полгорода – в смысле, мужчины – держали за фетиш,
А плакал на кладбище только старик-онанист.
Он плакал, а руку в кармане держал не зазря –
Не с тем, что подумали вы, а со старым блокнотом,
В котором однажды она расписала по нотам
Те самые звуки, которыми грезит заря...
...Неужто, мы дела другого себе не найдём –
Закапывать тех, без кого этот мир как калека?
Такой же, как ты, диоген, всё искал человека –
Нашёл, докопался – и дальше ходил с фонарём.
Неважно, куда мы кладём их, в песок ли, гранит –
Их сны прорывают могилы, как слёзы – ресницы.
Им снится весь мир, но не наши скорбящие лица –
Они заслужили, их бог от кошмаров хранит...
