На пути постоянных лишений
Собирал я ночные цветы.
Видел несколько сумрачных женщин.
И одна из них точно, как ты.
Так же точно она говорила,
Но порою холодной свежа.
Дверь из белых камней отворила
Неземного виденья душа.
Увидал я: таился в провале
Чей-то кислый, изъеденный смех.
Свои руки она продевала
В белопепельный северный мех.
И взяла она чашку с огнём.
Повела меня рядом с собою.
Мы спустились на самое дно.
Но смешней мне от ужаса вдвое.
Сердце, думалось, я проглочу!
Я увидел: как челюсть смеялась.
Показать бы ей зубы врачу.
Много б этих врачей убежало.
«Это кто?» – говорю. «это ты». –
Отвечала, цветок продевая.
В эту челюсть я сунул цветы.
Камень пнул, вход во мглу закрывая.
Шуба с треском рвалась на ветру.
По бедру расползалося платье.
Как я умер, они по утру
Распороли штаны на заплаты.
Танец впавших, горбами носов.
Танец лодочек ручек костлявых.
Бедность плюха у их голосов,
Но к кишкам их привязано право
Запирать мою мглу на засов.
Не посмертная горькая слава,
Не охапки на челюсть цветов,
А священное римское право:
От имущества только, от слов.
Кузнечик дорогой, коль много ты блажен,
Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!
Препровождаешь жизнь меж мягкою травою
И наслаждаешься медвяною росою.
Хотя у многих ты в глазах презренна тварь,
Но в самой истине ты перед нами царь;
Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен!
Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен,
Что видишь, всё твое; везде в своем дому,
Не просишь ни о чем, не должен никому.
1761 г.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
