На безродных, обескровленных ошметках,
На торчащих, из прорех души, костях,
Не прокатит тленом скрасить и подметки.
Зимородкам гнезд не вить весной в ветвях.
И в февральский, до знобы собачий, холод,
Да давящий выю несвободы круг,
В снегопадах затерялся солнца город.
В коме снится мне мой старый, верный друг.
Тараканьи, до утра, бега в потемках.
Петушиный растревожил нечисть крик.
Матерь Божья плачет миром на иконах.
Расцелую преклоненный неба лик.
За улыбкой прячусь, как дитя за дверью.
Натощак пью бергамотовый чифир.
Всех прощаю, однозначно в сказки верю.
Ночью - снайпер - от "зверья" спасаю мир.
Из-под снега прорастет зерно надежды.
Зимородки гнезда выткут на ветвях.
Приоткрою после долгой комы вежды,
И развею над землею смерти прах.
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной, и шум нагорный —
Всё вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
<1828>, начало 1850-х годов
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
