Сложу стихи из синего стекла...
В них холод - яд, диковинный, драконий.
В них тлен следов - орнамент на ладони.
В них жребий лун десятого числа,
когда вода становится дождем,
а расставанье ритуальным танцем,
шагрень письма лучится синим глянцем,
а память встреч покрыта мертвым льдом.
Сложу стихи... уже не о любви...
Есть власть небес над ямбом и хореем,
когда даны канцоны эмпиреем,
а синий цвет - энигма ворожбы,
когда слова - прозрачны и легки,
как слабый сполох от зеркал полночных,
как водопад секунд часов песочных,
как серебро непонятой строки...
Сложу сюжет из синего стекла...
Не пройден путь, а я... давно отпета,
как листьев мор посередине лета
в постылый год десятого числа,
когда сгорали письма и мечты,
от синастрии альфы и омеги,
когда в озерах отражались снеги,
а на погостах горбились кресты...
Сложу сюжет… уже не о любви,
коснувшись вскользь ультрамарина неба.
Как долог путь, что уготовил Феба,
как краток миг падения листвы!
Когда вся жизнь на кончике иглы,
и до июня не видна расплата,
сотру навечно стрелки с циферблата,
как имена, что носят короли.
Сложу канон из синего стекла...
Живому - жизнь, отпетому - помины!
Мой жребий - ночь...
........................В рогожу, не в сатины
одела боль десятого числа,
когда тоска, завернутая в шаль
из ледяной, заиндевелой пряжи,
прокралась в храм, не предвещая кражи,
в обмен на призрак требуя грааль.
Сложу канон… уже не о любви,
о синеве, упавшей на распятье,
об отречении, а не о белом платье,
когда судьба пинала за мольбы,
за горький май - благословенный ад,
швырнувший куш - оплавленный огарок...
Казалось, мир был сказочен и ярок,
да белый в черный выкрасил агат.
Сложу себя из синего стекла...
Мой фатум - плен,
……….мой козырь - равнодушье!
Петлю слезы, рисованную тушью,
не отражают больше зеркала...
Не отражают профиль и анфас,
лишь только свет, холодный, леденящий,
да лунный знак, таинственно-манящий,
средь паутины звездных метастаз.
Сложу себя... без веры, без любви,
пусть проклятой, исторгнутой из рая,
познавшей крест на закулисье мая,
и синий свет из храма-на-крови...
Пожизненно испытывая боль,
впечатанная в ржавую корону,
не поклонюсь ни идолу, ни трону!
Порочна ложь... Всевластна смерть...
......................................Юдоль.....
Так уж все сложилось. Ты же знаешь.)
А стихи... Столько всего недописанного в старых тетрадях! Вот понемножку привожу в порядок прошлогодние записи.)
Рада тебе! СПАСИБО!
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: — Господь вас спаси! —
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина —
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: — Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
«Мы вас подождем!» — говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!» — говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
1941
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.