Гонит вечер коней до заставы по имени «Полночь»,
Мне бы Германа ждать и расчёсывать волос до треска.
Станет маяться дурью тоска,эта сводня и сволочь,
Воду в ступе толочь и пускать по стенам арабески.
От шестёрки туза отличить мне мешает усталость.
И чужой аромат проникает назойливо в поры.
Ах, прижаться к тебе ...но мешает забавная малость-
Дама Пик(это гордость) и стихшие враз разговоры.
Я, я, я. Что за дикое слово!
Неужели вон тот - это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Разве мальчик, в Останкине летом
Танцевавший на дачных балах,
Это я, тот, кто каждым ответом
Желторотым внушает поэтам
Отвращение, злобу и страх?
Разве тот, кто в полночные споры
Всю мальчишечью вкладывал прыть,
Это я, тот же самый, который
На трагические разговоры
Научился молчать и шутить?
Впрочем - так и всегда на средине
Рокового земного пути:
От ничтожной причины - к причине,
А глядишь - заплутался в пустыне,
И своих же следов не найти.
Да, меня не пантера прыжками
На парижский чердак загнала.
И Виргилия нет за плечами
Только есть одиночество - в раме
Говорящего правду стекла.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
