ах, как жаль – камуфляж прикрывает окопы,
нет костров и нема гильотин
хоть в стране дураков буратинами топят,
но не топят, увы, буратин
папы карлы ленятся, их пилят их жёны, -
«каракуль принеси в караул»
но у пап лишь похлёбка да воздух сгущённый,
да жилет от жены с ядом пуль
ты живёшь в переулке «очаг мракомыслий»
(пустословий из уст других пап),
где соседские стены, осклабясь по-лисьи,
компенсацию просят за храп,
хотя ты не храпишь, а беззвучно льёшь звуки,
базилик слов метая на диск –
ты его не продашь, это – твой тебе кукиш,
внутрь глядящий слепой василиск
его сытый базилио ( в паспорте – вася)
зафигачит куда-то в подвал -
чтобы выманить крыс, только крысы заначкой
посчитают бредовый «вокал»
кока-кола шипит по тебе колокольно
(дядя хэм, ваше, блин, сша!) –
и харкая поп-корном, сбиваясь на дольник,
ищешь грош, но уже ни гроша –
и не выросли – поле чудесное поло,
как дыра-котелок у шута –
тут земля пересохла, как марсово горло
или мёртвой венеры п-да
ты не строишь уже ни космических планов,
ни стратегий охоты на ведьм
ты боишься, что встретится деревянный
барабас, и споёт его плеть,
что в стране дураков буратины не биты,
но ты хуже, увы, буратин,
что сожжёшь очагом понарошку обитель,
хотя ты – шут и бездарь, кретин,
что в стране дураков потерялась тортилла,
но тротила хватает на тех,
кто никак не решится на модное мыло
и ещё не забыл слово «грех»
к тебе только – инфляция, тупость и дольник,
и гекзаметр шипит, как гюрза…
кока-кола ей вторит, и звон колокольный
по тебе, дураку, как слеза,
протечёт, просочится в каморку, а после –
деревянное эхо вздохнёт
– лабуда, но тебя, наш дубовый апостол,
мучит то, что мальвина – не дура, и в гости
не идёт и тебя не ебёт
ах, как жаль, что всё это – чертовски серьёзно,
а все думают, что это - стёб
Встанешь не с той ноги,
выйдут не те стихи.
Господи, помоги,
пуговку расстегни
ту, что под горло жмёт,
сколько сменил рубах,
сколько сменилось мод...
Мёд на моих губах.
Замысел лучший Твой,
дарвиновский подвид,
я, как смешок кривой,
чистой слезой подмыт.
Лабораторий явь:
щёлочи отними,
едких кислот добавь,
перемешай с людьми,
чтоб не трепал язык
всякого свысока,
сливки слизнув из их
дойного языка.
Чокнутый господин
выбрал лизать металл,
голову застудил,
губы не обметал.
Губы его в меду.
Что это за синдром?
Кто их имел в виду
в том шестьдесят седьмом?
Как бы ни протекла,
это моя болезнь —
прыгать до потолка
или на стену лезть.
Что ты мне скажешь, друг,
если не бредит Дант?
Если девятый круг
светит как вариант?
Город-герой Москва,
будем в восьмом кругу.
Я — за свои слова,
ты — за свою деньгу.
Логосу горячо
молится протеже:
я не готов ещё,
как говорил уже.
1995
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
