"Шелестит на полке
Стивена Кинга полураскрытый том." john-green
Сижу на Псковщине, один,
Мороз за окнами, снега.
Эх, чем бы растопить камин,
Гляжу, валяется книгА,
Когой-то? Стивена Кинга?
Страницы глянцевые рву,
Ить не горят, ядрена вошь,
Едва уж чуть ли ни реву -
Ничем такую не возьмешь,
Прям «не задушишь, не убьёшь»
Лишь дым, да глянцевая вонь,
Ан, нет, однако, взял огонь!
В трубу, чертям своим вдогонь,
Лети кингушина душа,
Морозной свежестью дыша.
Над скорбью лип и тополей,
Над горькой нищетой полей
Несчастной родины моей..
Мой герой ускользает во тьму.
Вслед за ним устремляются трое.
Я придумал его, потому
что поэту не в кайф без героя.
Я его сочинил от уста-
лости, что ли, еще от желанья
быть услышанным, что ли, чита-
телю в кайф, грехам в оправданье.
Он бездельничал, «Русскую» пил,
он шмонался по паркам туманным.
Я за чтением зренье садил
да коверкал язык иностранным.
Мне бы как-нибудь дошкандыбать
до посмертной серебряной ренты,
а ему, дармоеду, плевать
на аплодисменты.
Это, — бей его, ребя! Душа
без посредников сможет отныне
кое с кем объясниться в пустыне
лишь посредством карандаша.
Воротник поднимаю пальто,
закурив предварительно: время
твое вышло. Мочи его, ребя,
он — никто.
Синий луч с зеленцой по краям
преломляют кирпичные стены.
Слышу рев милицейской сирены,
нарезая по пустырям.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
