вот пару старых бы стихов. из тех,
которые, чтоб ты об них не знала
и сочинялись. здесь бы поместить,
да отослать. как там оно в начале
к таким концам. чтоб вверх было иль вниз.
а ты б смотрела на меня потом же,
как будто что-то по иному может.
как будто всё растёт стихов тех из.
но всё растёт из непонятной кучи.
а я пишу бессмысленней и круче
пустые мысли, лоскутом даря.
в начале марта. то есть, мартобря.
в начале жизни, без названья классов,
я всё пишу. и я прижат к матрасу.
а тот к земле, на коей пол лежит.
я знаю это, но тебя не знаю.
мне кажется, ты всё равно прочтёшь
весь этот бред. всё это. я не знаю,
чего сказать. я знаю только то,
что я хочу писать тебе, про то что,
мне так нужна для разговоров почта.
хотя не то. а то, что я хочу,
тебе сказать, что мне не до стихов.
хоть я сижу до первых петухов.
строчу. строчу. но я ведь не о том.
о чём я, блин. о том я, блин, о том я,
что я писал тебе. что счас я дома.
о чём писал? - когда-нибудь потом.
когда готов я буду, в самом деле,
во имя правды, что не надоела,
во имя простотака, и те де.
озвучу тута, как придёт неделя.
ты взглянешь, как в барашки на воде.
в один огромный стих. уже не смело:
опять читать. не много ли ему?
а то есть, мне. а кажется, так много
писать бы мог я. ты бы не дочла.
но мысль живёт. живёт в мозгу пчела:
стих написать. стих отослать. и с богом.
без бога. но уж точно не со зла.
с добра, с добра. и только что с дороги,
которая бы заново пошла.
ещё немного. да зачем мне слоги?
что голова моя в их костылях нашла?
они шатаются, как зубы, как скала,
по своему беспечны, одиноки,
как всё кругом. и я. и ты. и я.
Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
- Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем,- и через плечо поглядела.
Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, - идешь, никого не заметишь.
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни.
Далеко в шалаше голоса - не поймешь, не ответишь.
После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы на окнах опущены темные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.
Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;
В каменистой Тавриде наука Эллады - и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки.
Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена,-
Не Елена - другая, - как долго она вышивала?
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.
11 августа 1917, Алушта
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
