Коль стал поэтом, так пиши -
выдавливай стих из души
и выколупывай из сердца,
а нет – высасывай из пальца.
"Ни дня без строчки" – вот напасть,
и не дай бог чего украсть.
Не помня ночи, дня, числа,
гони крылатого осла,
то бишь – коня.
Ну, не сердись..
Коль завернул, давай садись,
давай, валяй, ругай меня -
что встала нонече с полдня,
что «мой» «твоя» не понимай,
что заблудился где-то май
и пуст опять карман,
что я – беспечный графоман,
что, как дышу,
так и пишу,
и, как хочу,
так и верчу…
и чу-чу-чу..
и манн-ман-ман..
Да ты, никак, поэт мой, пьян,
ложись-ка, - на диван.
Вот так – ладонь под щёку –
пусть в закоулках твоих снов
твой май вернётся и защёлкает
избытком птичьих голосов,
и звоном золотых монет
твои наполнятся карманы,
и станешь признанный поэт,
и посетишь чужие страны,
и будешь счастлив и влюблён..
А я посторожу твой сон,
а я - беспечный графоман -
пойду, возьму свою тетрадь -
мне всё равно теперь не спать,
поэтом занят мой диван.
Я в детстве заболел
От голода и страха. Корку с губ
Сдеру - и губы облизну; запомнил
Прохладный и солоноватый вкус.
А все иду, а все иду, иду,
Сижу на лестнице в парадном, греюсь,
Иду себе в бреду, как под дуду
За крысоловом в реку, сяду - греюсь
На лестнице; и так знобит и эдак.
А мать стоит, рукою манит, будто
Невдалеке, а подойти нельзя:
Чуть подойду - стоит в семи шагах,
Рукою манит; подойду - стоит
В семи шагах, рукою манит.
Жарко
Мне стало, расстегнул я ворот, лег, -
Тут затрубили трубы, свет по векам
Ударил, кони поскакали, мать
Над мостовой летит, рукою манит -
И улетела...
И теперь мне снится
Под яблонями белая больница,
И белая под горлом простыня,
И белый доктор смотрит на меня,
И белая в ногах стоит сестрица
И крыльями поводит. И остались.
А мать пришла, рукою поманила -
И улетела...
1966
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.