ещё ударят в окна кулаками холода,
потом.За днями лето-осени.И ста дождей и жижи.
Аукнется ещё , взломает тонкий лёд грядущая беда,
За печкой скрипнет, подберётся , как пантера , ближе.
Но мы сожмём печаль в кольцо дрожащих лаской рук.
Плечом к плечу держась, как воины. Надёжнее надежды.
И ,оцарапав кожу нам ,пройдёт ,прошелестит испуг.
Любовь оденет золотое кимоно,сожжёт печальные oдежды.
Играя нам нам дудочке удач ,сумеет Крысолов,
Всех увести грызущих сердце злыдней за околицу тревоги.
Мы будем парою всегда,пойми,поверь,
Моя любовь,
Сошлись.Переплелись, пересеклись навек дороги.
Благодарю за каждую дождинку.
Неотразимой музыке былого
подстукивать на пишущей машинке —
она пройдёт, начнётся снова.
Она начнётся снова, я начну
стучать по чёрным клавишам в надежде,
что вот чуть-чуть, и будет всё,
как прежде,
что, чёрт возьми, я прошлое верну.
Пусть даже так: меня не будет в нём,
в том прошлом,
только чтоб без остановки
лил дождь, и на трамвайной остановке
сама Любовь стояла под дождём
в коротком платье летнем, без зонта,
скрестив надменно ручки на груди, со
скорлупкою от семечки у рта. 12 строчек Рыжего Бориса,
забывшего на три минуты зло
себе и окружающим во благо.
«Olympia» — машинка,
«KYM» — бумага
Такой-то год, такое-то число.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
