Если мудрец попадает к глупцам, не должен он ждать от них почета, а если глупец болтовней своей победит мудреца, то нет в этом ничего удивительного, ибо камнем можно расколоть алмаз
* * *
Она села в трамвай, и трамвай проглотил её тело,
изахлопнулись дери, и что-то промямлил водитель,
и душа безбилетная в след на легке полетела,
за трамваем, за телом, за счастьем... в мирскую обитель...
Она молча смотрела в окно и окно запотело
от горячего взгляда, и стало вокруг неуютно
потому, что бездушное, нежное женское тело
вызывало озноб и испуг, и любовь, и восторг почему-то...
Без души, на легке, ногу на ногу, руки в витушку
покачав узкой туфелькой, словно рукой, на прощанье
она молча смотрела на следом летящую душу
и случайные взгляды на ней надрывались прыщами.
Она села в трамвай. Ей маршрут глубоко безразличен.
У неё есть билет, что ещё ей, казалось бы, надо?
А душа? Что душа? Божья птичка, счастливая птичка.
Она встретится с ней на конечной простуженным взглядом.
Река валяет дурака
и бьет баклуши.
Электростанция разрушена. Река
грохочет вроде ткацкого станка,
чуть-чуть поглуше.
Огромная квартира. Виден
сквозь бывшее фабричное окно
осенний парк, реки бурливый сбитень,
а далее кирпично и красно
от сукновален и шерстобитен.
Здесь прежде шерсть прялась,
сукно валялось,
река впрягалась в дело, распрямясь,
прибавочная стоимость бралась
и прибавлялась.
Она накоплена. Пора иметь
дуб выскобленный, кирпич оттертый,
стекло отмытое, надраенную медь,
и слушать музыку, и чувствовать аортой,
что скоро смерть.
Как только нас тоска последняя прошьет,
век девятнадцатый вернется
и реку вновь впряжет,
закат окно фабричное прожжет,
и на щеках рабочего народца
взойдет заря туберкулеза,
и заскулит ошпаренный щенок,
и запоют станки многоголосо,
и заснует челнок,
и застучат колеса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
