Как путаница в датах и названьях,
как беспорядок в мыслях и делах –
открытым брошен летний альманах,
рассчитанный на вольные писанья,
оставленный зимой на пустяки,
отложенный на рощи и наброски,
на запах берега и юркие полоски
полуослепшей выпуклой реки.
Как детство, как счастливое незнанье
своих корней - беспамятная тишь
на нищих улицах.
Медлительным созданьем
листва выглядывает за угол.
Глядишь
туда же, в сторону, но - в ползрачка, слегка...
Здесь - вычеркнуто слово, там - строка,
пестрят помарки, мельтешат двустишья...
Жарой примятый пригород. Затишье.
Перелистнём. Отпустим. Вновь - река,
подчёркивая целые дворы,
молчит между домами раскалённо.
В полуденной листве громадных клёнов -
слепое копошение жары,
незрячая улыбка духоты -
навстречу, наугад, на приближенье...
Я не рождён. Я - в лодке без движенья.
Я бросил вёсла, исключил в уме
всё, кроме неба, и, закинув ноги
на борт, отсутствую, недвижный и далёкий,
среди воды уснувший на корме.
Из слез, дистиллированных зрачком,
гортань мне омывающих, наружу
не пущенных и там, под мозжечком,
образовавших ледяную лужу,
из ночи, перепачканной трубой,
превосходящей мужеский капризнак,
из крови, столь испорченной тобой,
- и тем верней - я создаю твой призрак,
и мне, как псу, не оторвать глаза
от перекрестка, где многоголосо
остервенело лают тормоза,
когда в толпу сбиваются колеса
троллейбусов, когда на красный свет
бежит твой призрак, страх перед которым
присущ скорее глохнущим моторам,
чем шоферам. И если это бред,
ночной мой бред, тогда - сожми виски.
Но тяжкий бред ночной непрерываем
будильником, грохочущим трамваем,
огромный город рвущим на куски,
как белый лист, где сказано "прощай".
Но уничтожив адрес на конверте,
ты входишь в дом, чьи комнаты лишай
забвения стрижет, и мысль о смерти
приюта ищет в меркнущем уме
на ощупь, как случайный обитатель
чужой квартиры пальцами во тьме
по стенам шарит в страхе выключатель.
1969
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
