тикает вдумчиво река
в огромной яме пропадая.
и бабочка, воротника
касаясь, лёгкая такая.
а ей и дольше дня не жить.
волна дробится в дрожь и в семя.
всё небо ямою лежит,
и стряхивает нас всё время
земля. но лишь она летит,
как пыль ожившая, как фея.
как женщина, что всё простит.
как и отсутствие трофея.
и тихо падает река,
за краем в го'ру пропадая.
и однодневная тоска.
я день живу, лишь ей страдая.
Я на крыше паровоза ехал в город Уфалей
и обеими руками обнимал моих друзей —
Водяного с Черепахой, щуря детские глаза.
Над ушами и носами пролетали небеса.
Можно лечь на синий воздух и почти что полететь,
на бескрайние просторы влажным взором посмотреть:
лес налево, луг направо, лесовозы, трактора.
Вот бродяги-работяги поправляются с утра.
Вот с корзинами маячат бабки, дети — грибники.
Моют хмурые ребята мотоциклы у реки.
Можно лечь на теплый ветер и подумать-полежать:
может, правда нам отсюда никуда не уезжать?
А иначе даром, что ли, желторотый дуралей —
я на крыше паровоза ехал в город Уфалей!
И на каждом на вагоне, волей вольною пьяна,
«Приму» ехала курила вся свердловская шпана.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
