Разве ж они белые?..
Солнцем горчичным слепящие -
полноцветные, настоящие
дни, а не ночи.
Всю зиму природа грифели точит
и наконец к маю
на полотно бросает
штриховки пятна
синим и жёлтым,
для нас, гурманов, колдует,
вечерний стол сервируя
облачным сахаром колотым,
мытых крон сочным салатом.
Воздуха льдистый мохито острою мятой
ноздри щекочет,
и карты почек
давно раскрыты,
их дамы биты,
но впереди джокер сирени.
И даже тени
светлей, чем в апреле.
С каждой неделей
всё дальше тьма отступает,
в заливе тая -
нитями света
всё перевязано.
То, что не сказано,
в эти вечерне-ночные дни
будет долюблено, спето, смурлыкано,
шёлком касаний по нежности выткано,
выпито, впитано, сердцем вцеловано,
нимбом ласкающих рук окольцовано.
На четверых нетронутое мыло,
Семейный день в разорванном кругу.
Нас не было. А если что и было –
Четыре грустных тени на снегу.
Там нож упал – и в землю не вонзится.
Там зеркало, в котором отразиться
Всем напряженьем кожи не смогу.
Прильну зрачком к трубе тридцатикратной –
У зрения отторгнуты права.
Где близкие мои? Где дом, где брат мой
И город мой? Где ветер и трава?
Стропила дней подрублены отъездом.
Безумный плотник в воздухе отвесном
Огромные расправил рукава.
Кто в смертный путь мне выгладил сорочку
И проводил медлительным двором?
Нас не было. Мы жили в одиночку.
Не до любви нам было вчетвером.
Ах, зеркало под суриком свекольным,
Безумный плотник с ножиком стекольным,
С рулеткой, с ватерпасом, с топором.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
