Когда краски осыплются и онемеют мои слова,
И я стану сползать по стеночке в ТО измерение,
Пусть накроет меня седая вода, а по ней – листва...
Я на каменном дне своих белых губ движения
Буду читать в отражении с той стороны зеркала,
Угадывая по ним сознания последние всплески.
И когда шевельнется имя в мозгу моем меркнущем,
И родное лицо сойдет ко мне с тусклой фрески,-
Не хочу я ни слов, ни присутствия, ни откровений,
Ни последнего мига киношной безупречности –
Умоляю Тебя, дай мне девять лишних мгновений
Молча ему насмотреться в глаза перед черной вечностью.
Над белой бумагой потея,
перо изгрызая на треть,
все мучаясь, как бы Фаддея
еще побольнее поддеть:
"Жена у тебя потаскушка,
и хуже ты даже жида..."
Фаддею и слушать-то скучно,
с Фаддея что с гуся вода.
Фаддей Венедиктыч Булгарин
съел гуся, что дивно изжарен,
засим накропал без затей
статью "О прекрасном" Фаддей,
на чижика в клеточке дунул,
в уборной слегка повонял,
а там заодно и обдумал
он твой некролог, Ювенал.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.