Отравитель сердец, старый мэн Йолупукки,
В отраженьях зеркал себя видел творцом.
Поджимали хвосты беспородные суки,
Когда он по хребту их чехвостил словцом.
При свечах отобедав, мозг вкушая Фемиды,
Голубой кровью пьяный, член вонзал в этикет...
На алтарь флуда пал шлейф говяжьей корриды;
Кости знатных кликуш он бросал на паркет.
В сад, входил, орхидей, солнца слыша отрыжку.
Кашемировый гроб убаюкивал тлен.
Вместо чая - кураре попивал... Сон в подмышках,
В каплях пота стекал в складки юбок Кармен.
Отравитель сердец, старый мэн Йолупукки,
В отраженьях зеркал себя видел творцом.
Кислый цитрус оском привозил из Кентукки...
Руки суки лизали, его тешась хлыстом.
Боясь расплескать, проношу головную боль
в сером свете зимнего полдня вдоль
оловянной реки, уносящей грязь к океану,
разделившему нас с тем размахом, который глаз
убеждает в мелочных свойствах масс.
Как заметил гном великану.
В на попа поставленном царстве, где мощь крупиц
выражается дробью подметок и взглядом ниц,
испытующим прочность гравия в Новом Свете,
все, что помнит твердое тело pro
vita sua - чужого бедра тепло
да сухой букет на буфете.
Автостадо гремит; и глотает свой кислород,
схожий с локтем на вкус, углекислый рот;
свет лежит на зрачке, точно пыль на свечном огарке.
Голова болит, голова болит.
Ветер волосы шевелит
на больной голове моей в буром парке.
1974
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
