Белой стужей февраль нарисуется,
Что для любящих сущий пустяк,
Прошагает заснеженной улицей
Потерявший покой холостяк.
На прямкИ,не дорогою заданной,
Прочь долой - суета, маята...
Оттого, что нежданно , негаданно,
Ему встретилась именно, ТА!
А мечта его, с неба сошедшая,
В зыбкой яви, похожей на сон,
Ждет его - своего сумашедшего,
Понимая, что он - это ОН!
Пусть пути их по жизни не скрещены,
Значит просто Судьба их вела...
Поровнялись мужчина и женщина,
И сказали... была - не была...
------------------------
Зима-зима, а где-то, где-то,
В плену реальности чужой,
Шальное бархатное лето,
Парит над шелковой водой.
Но... Позабудем о высоком...
В таком коротеньком стише,
В краях иных тепло под боком,
У нас с тобой оно в душе...
---------------------------
В промороженном парке "Дубки"
Все дорожки усыпаны снегом,
Двое чокнутых, как мотыльки,
Где-то между землею и небом...
Там за соснами... Финский залив,
Горизонты окрашены белым,
И витает забытый мотив,
Где-то между душою и телом...
------------------------------
За тысячи верст, в закордонье далеком,
И время другое и осень другая,
Сегодня я к ней не каким-либо боком,
А даже напротив - вперед забегая.
И в этой холодной промозглости вязкой,
Такое же небо от влаги тугое,
Такие же люди и птицы и краски,
Все очень похоже, но все же другое...
А здесь за высокими мачтами сосен,
На долгую зиму пропавшая где-то,
Моя кареокая женщина-осень,
Беспечные вЕсны и жаркое лето.
За строчками писем - шальные дороги,
За теплыми окнами - снежная вьюга,
Сегодня ты встретишь меня у порога,
Ах!... Как же мы долго искали друг друга...
Нелегкое дело писательский труд –
Живешь, уподобленный волку.
С начала сезона, как Кассий и Брут,
На Цезаря дрочишь двустволку.
Полжизни копить оглушительный газ,
Кишку надрывая полетом,
Чтоб Цезарю метче впаять промеж глаз,
Когда он парит над болотом.
А что тебе Цезарь – великое ль зло,
Что в плане латыни ему повезло?
Таланту вредит многодневный простой,
Ржавеет умолкшая лира.
Любимец манежа писатель Толстой
Булыжники мечет в Шекспира.
Зато и затмился, и пить перестал –
Спокойнее было Толстому
В немеркнущей славе делить пьедестал
С мадам Харриет Бичер-Стоу.
А много ли было в Шекспире вреда?
Занятные ж пьесы писал иногда.
Пускай в хрестоматиях Цезарь давно,
Читал его каждый заочник.
Но Брут утверждает, что Цезарь – говно,
А Брут – компетентный источник.
В карельском скиту на казенных дровах
Ночует Шекспир с пораженьем в правах.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
