Эти сказки мои… Эти звуки, привитые в детстве…
Эти странные сны, а к чему они - знать не хочу…
Но закрою глаза - в заповедном моём королевстве
Между небом и морем, меж синим и синим - лечу!
Я приеду сюда, доберусь по затерянным тропам.
Тишины не спугну. Ни приветствий, ни вздохов, ни слёз.
Великан Кара-Даг отопрёт Золотые Ворота
И позволит войти, промолчав многолетний вопрос.
Здесь, в моих городах всё по-прежнему снами увито,
Терпнут Чёртовы пальцы, уставшие небо держать.
И за Царской четой всё торопится верная Cвита,
Миллионами лет измеряя желанье догнать.
Я на древних высотах вернувшейся, раненой птахой,
Над безумьем и бездной о крепости крыльев моля,
Постою на краю.., но укол первобытного страха
Отпугнёт, растревожит, толкнёт в сизый плен ковыля.
Это давней любви запоздалые, тихие всхлипы…
Заверенья вернуться сюда умирать - сгоряча…
И монетка сверкнёт, но отчаянным чаячьим вскриком
Вдруг взорвётся нежданная боль чуть пониже плеча…
И не нужно жалеть… И не важно, куда возвращаться.
Черепичное сердце на ниточке –вниз! – не скорбя!
Эти сказки – мои! И со сказками нужно прощаться…
Это детство моё… Это путь от себя до себя…
Еще скрежещет старый мир,
И мать еще о сыне плачет,
И обносившийся жуир
Еще последний смокинг прячет,
А уж над сетью невских вод,
Где тишь – ни шелеста, ни стука –
Всесветным заревом встает
Всепомрачающая скука.
Кривит зевотою уста
Трибуна, мечущего громы,
В извивах зыбкого хвоста
Струится сплетнею знакомой,
Пестрит мазками за окном,
Где мир, и Врангель, и Антанта,
И стынет масляным пятном
На бледном лике спекулянта.
Сегодня то же, что вчера,
И Невский тот же, что Ямская,
И на коне, взамен Петра,
Сидит чудовище, зевая.
А если поступью ночной
Идет прохожий торопливо,
В ограде Спаса на Сенной
Увидит он осьмое диво:
Там, к самой паперти оттерт
Волной космического духа,
Простонародный русский черт
Скулит, почесывая ухо.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
