От упругой червивости солнца
по надрезу беспечных небес
до не выбритых пор и узорцев
на пахах подгнивающих - лес
огибающий слух одичаньем,
заглядевшийся белкой в зрачок,
безответный, надменный, печальный,
в раскорчёвках шуршащий грачом,
от тропин и запазух косматых,
и до мёртвой улыбки болот -
он возник ни на чём, на откатах
раздвоённого эха, весь от
надполянного слуха пошедший,
в непрерывной судьбе муравьёв,
чем подробней, тем легче, тем легче
пробираясь предчувствием слов,-
он останется там, за пределом
осязанья годичных времён,
он пребудет из таинства сделан,
он коснётся щеки, окаймлён
долгим эхом молчанья - дуплистым,
торфяным, зарастающим и
земляную механику истин
раздвигающим прямо с земли
предпоследнею тайной разлуки,
страшноватой историей...
Там,
в отголоске, в молчании, в звуке
за распадками снившийся нам.
Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк маховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.
И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.
И опять кольнут доныне
Не отпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.
Но нежданно по портьере
Пробежит вторженья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.
Ты появишься из двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то, впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.
1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
