Если ты не хочешь, чтобы тебя забыли, как только ты умрешь и сгниешь, пиши достойные книги или совершай поступки, достойные того, чтобы о них писали в книгах
прозрачность мягких крыл оборванных под корень
стекло витринное дрожит в мозаике историй
распяты манекены в довлевшем жаре лета
отстань мне не нужны давно твои приветы
и суета знакомых глупых примиренцев
и запахи богемы в клубах Франкфурта и венских
и просто мелко раздробившиеся фрески
моей души
собрания жиличек томных лиги празднословных
они же дамы-истерички и это тоже безусловно-
Надежда Вера и конечно же- Любовь
послала их в просторные луга пасти коров
из куч навозных про запас сушить лепёшки
продать и сёстрам трём купить серёжки
и накрошить на радостях потом ведро окрошки
да от души
ах лето в городе в плену дезодорантов
лень с площадей согнала в реку демонстрантов
внезапность капель пота на челе высоком
и женский слог в стихах что режут как осока
и подражание менестрелям и вагантам
про волос самочки с огромным чёрным бантом
и сад в прекрасных алоцветных амарантах
и без души
На окошке на фоне заката
дрянь какая-то жёлтым цвела.
В общежитии жиркомбината
некто Н., кроме прочих, жила.
И в легчайшем подпитье являясь,
я ей всякие розы дарил.
Раздеваясь, но не разуваясь,
несмешно о смешном говорил.
Трепетала надменная бровка,
матерок с алой губки слетал.
Говорить мне об этом неловко,
но я точно стихи ей читал.
Я читал ей о жизни поэта,
чётко к смерти поэта клоня.
И за это, за это, за это
эта Н. целовала меня.
Целовала меня и любила.
Разливала по кружкам вино.
О печальном смешно говорила.
Михалкова ценила кино.
Выходил я один на дорогу,
чуть шатаясь мотор тормозил.
Мимо кладбища, цирка, острога
вёз меня молчаливый дебил.
И грустил я, спросив сигарету,
что, какая б любовь ни была,
я однажды сюда не приеду.
А она меня очень ждала.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
