Смуглой древностью рыжих цехов
крепко всаженных в заросли ивы
перекинут узор терпеливый
через речку, как десять веков
перекинут был письменный ряд
величайшей у нищих культуры.
Отраженье теряет фигуры,
и глазами голодных горят
иероглифы образной речи
на поверхности мёртвой реки.
Текст июля как жизнь бесконечен
и помечен у каждой строки
то - лохматым древесным отростком,
то - угрюмством прокушенных свай.
Струйки красок с натопленным воском
лягут в летопись, где через край
нищетою помноженной на
дымный корпус июльского зноя
и небес вещество голубое
опрокинута в вечность страна,
для которой история даром,
что ни век, отменяла миры...
В сырой наркологической тюрьме, куда меня за глюки упекли, мимо ребят, столпившихся во тьме, дерюгу на каталке провезли два ангела — Серега и Андрей, — не оглянувшись, типа все в делах, в задроченных, но белых оперениях со штемпелями на крылах.
Из-под дерюги — пара белых ног, и синим-синим надпись на одной была: как мало пройдено дорог... И только шрам кислотный на другой ноге — все в непонятках, как всегда: что на второй написано ноге? В окне горела синяя звезда, в печальном зарешеченном окне.
Стоял вопрос, как говорят, ребром и заострялся пару-тройку раз. Единственный-один на весь дурдом я знал на память продолженья фраз, но я молчал, скрывался и таил, и осторожно на сердце берег — что человек на небо уносил и вообще — что значит человек.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
