Бледнолицая осень,
сестра длиннокосая, яду
мне накапай в ладонь-
эти дни так теплы и безвлаги,
будто лето, но тронь и - ноябрь!
По промокшей бумаге так чернила текут
и стекают в овраги, где условен уют,
где устойчивый биоценоз
не пугает ни дождь, ни мороз,
и лишь капли отваги
не хватает взлететь над бумагой
и традицией бражьей
муравьям и комашкам овражьим
с детсадами, квартирами, дачами-
над смешною комашьей удачей,
что им завидно даже...
Видишь - осень на кроссе…
Скоро капля на каплю, и- хлынет,
и амброзию сменят морозы...
Да, не видно за ветками сини,
сырость-серость тумана и прели…
Старость-сирость сопреет к апрелю
и исчезнет- все просто, как круг…
Я бумагу с чернильными знаками,
словно бабочку, выпущу заполночь-
вдруг успеет на юг?...
За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей.
Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей,
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.
Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых костей в колесе,
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе,
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает,
Потому что не волк я по крови своей
И меня только равный убьет.
17-28 марта 1931, конец 1935
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
