К утру из них всего осталась треть
Солдатиков, стоящих на границе...
Так много слов, что можно умереть
От этих слов, и заново родиться.
Sarah
Забыть тебя. Забыться, и забить крест-накрест дверь в ломбард, исполнив амен. Cудьбу спустя беспамятство ссудить пытался под залог воспоминаний. И что теперь? Один и тот же день, громоздкий день, где каждый миг измерен - где каждый звук безмолвие задев, безвольно скуп, безмозглая потеря. И что теперь? Я выживу, поверь... Кому клянусь? Да всем, кому-угодно. Но не себе. По правилам потерь я лишь обязан клясться год за годом, и тупо подводить немой итог, осточертевший счастьем выживанья, и в этом странном счастье одинок я наблюдаю время в ожиданьи, что этот мир, напичканный тобой, как старый дом, насиженный тенями исчезнет вдруг, и буднично-пустой наскучит труд заученных стенаний. Исчезнет все и заново начнет,нажав
на play затянутой картинки, и все что было будто бы не в счет, а все что будет? Дальше без запинки... Ну здравствуй жизнь! Привет тебе, привет! Навзрыд дыша в оборванной удавке. Моя душа - занятнейший предмет: перелюбив, не требует добавки. Ну что ж вперед, навстречу новым дням. Мне хорошо и прочее так просто - в безгласном небе, месяцем взойдя, висит многозначительный апостроф. Прожить тебя, прижиться, и прижать холодный лоб к стеклу в оконной раме. И что теперь? Мне, в сущности, так жаль, что я тобою несмертельно ранен...
Что-нибудь о тюрьме и разлуке,
Со слезою и пеной у рта.
Кострома ли, Великие Луки -
Но в застолье в чести Воркута.
Это песни о том, как по справке
Сын седым воротился домой.
Пил у Нинки и плакал у Клавки -
Ах ты, Господи Боже ты мой!
Наша станция, как на ладони.
Шепелявит свое водосток.
О разлуке поют на перроне.
Хулиганов везут на восток.
День-деньской колесят по отчизне
Люди, хлеб, стратегический груз.
Что-нибудь о загубленной жизни -
У меня невзыскательный вкус.
Выйди осенью в чистое поле,
Ветром родины лоб остуди.
Жаркой розой глоток алкоголя
Разворачивается в груди.
Кружит ночь из семейства вороньих.
Расстояния свищут в кулак.
Для отечества нет посторонних,
Нет, и все тут - и дышится так,
Будто пасмурным утром проснулся -
Загремели, баланду внесли, -
От дурацких надежд отмахнулся,
И в исподнем ведут, а вдали -
Пруд, покрытый гусиною кожей,
Семафор через силу горит,
Сеет дождь, и небритый прохожий
Сам с собой на ходу говорит.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
