Прочитала у И.Скородинского
"И ты видишь их моложе и красивее себя" и вспомнила свой давний стих.
Я теряю медленно друзей -
всех любя и помня, как и прежде, -
по осколкам-черепкам рассей
заплутавшим в вере и надежде.
Почта пишет: адресата нет,
и плетешься мимо старых окон,
где зашторен розоватый свет,
сирых лет распутывая кокон.
Вместе были – и куда сошли?
Кто к Мамоне в служки разбитные
мытарем подались – не за грош ли? –
я глаза их помню молодые…
Кто спасал от армии сынов –
ждет тревоги с легкоствольным «УЗИ»
в Палестинской вотчине, без снов,
или - вечно – с ручками на пузе.
Кто, в попытке выжить, отупел,
рефлексируя, увы, уныло:
на работу – выпил – протрезвел –
не пришел – побил – теперь бы пива…
Меж колен свисающий живот,
красноватых сеточка сосудов –
он с женою – пятою – живет,
мой друган и враг в одной посуде.
Я теряю, отровав от мышц,
клочковатой памяти ошметки…
Где моя безоблачная мысль? –
я молюсь с упорством идиотки-
Может, заблудилась в облаках?
как ответ, приму вины усладу?!
Лишь чадит над городом закат,
да сентябрь пахнет словно ладан.
.
Светало поздно. Одеяло
Сползало на пол. Сизый свет
Сквозь жалюзи мало-помалу
Скользил с предмета на предмет.
По мере шаткого скольженья,
Раздваивая светотень,
Луч бил наискосок в "Оленью
Охоту". Трепетный олень
Летел стремглав. Охотник пылкий
Облокотился на приклад.
Свет трогал тусклые бутылки
И лиловатый виноград
Вчерашней трапезы, колоду
Игральных карт и кожуру
Граната, в зеркале комода
Чертил зигзаги. По двору
Плыл пьяный запах - гнали чачу.
Индюк барахтался в пыли.
Пошли слоняться наудачу,
Куда глаза глядят пошли.
Вскарабкайся на холм соседний,
Увидишь с этой высоты,
Что ночью первый снег осенний
Одел далекие хребты.
На пасмурном булыжном пляже
Откроешь пачку сигарет.
Есть в этом мусорном пейзаже
Какой-то тягостный секрет.
Газета, сломанные грабли,
Заржавленные якоря.
Позеленели и озябли
Косые волны октября.
Наверняка по краю шири
Вдоль горизонта серых вод
Пройдет без четверти четыре
Экскурсионный теплоход
"Сухум-Батум" с заходом в Поти.
Он служит много лет подряд,
И чайки в бреющем полете
Над ним горланят и парят.
Я плавал этим теплоходом.
Он переполнен, даже трюм
Битком набит курортным сбродом -
Попойка, сутолока, шум.
Там нарасхват плохое пиво,
Диск "Бони М", духи "Кармен".
На верхней палубе лениво
Господствует нацмен-бармен.
Он "чита-брита" напевает,
Глаза блудливые косит,
Он наливает, как играет,
Над головой его висит
Генералиссимус, а рядом
В овальной рамке из фольги,
Синея вышколенным взглядом,
С немецкой розовой ноги
Красавица капрон спускает.
Поют и пьют на все лады,
А за винтом, шипя, сверкает
Живая изморозь воды.
Сойди с двенадцати ступенек
За багажом в похмельный трюм.
Печали много, мало денег -
В иллюминаторе Батум.
На пристани, дыша сивухой,
Поможет в поисках жилья
Железнозубая старуха -
Такою будет смерть моя...
Давай вставай, пошли без цели
Сквозь ежевику пустыря.
Озябли и позеленели
Косые волны октября.
Включали свет, темнело рано.
Мой незадачливый стрелок
Дремал над спинкою дивана,
Олень летел, не чуя ног.
Вот так и жить. Тянуть боржоми.
Махнуть рукой на календарь.
Все в участи приемлю, кроме...
Но это, как писали встарь,
Предмет особого рассказа,
Мне снится тихое село
Неподалеку от Кавказа.
Доселе в памяти светло.
1980
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
