Брела гроза. Еще в начале мая –
сырой птенец в соломинках гнезда –
через июль силенок набираясь,
судьбой грозила тварям: «Аз воздам!»…
Она дышала инфернальным жаром,
тягала пыль за белые вихры,
и хрипло перекатывала шарик,
и шарился по небу этот хрип…
Стихало все под мандалой небесной,
завойлочившей влагой горизонт –
брела гроза, куда глазам не тесно
и становилась грозною грозой.
Когда нутра ее клочкастый хаос
сгущался с видом плоти на одре,
тогда с земли: « help!..water!. Got!.. my hоuse…» –
шипели губы как лица разрез.
И лишь мужик, не названный Андреем,
в набедренной повязке из трусов,
горланил песни, пятый день не бреясь,
допив уже врачующий рассол.
Он пОсуху ходил, как входят в воду
(виной тому инсульт ли, абстинент?)
не верил он ни в Черта, и ни в Бога,
он знал: спасет лишь пиво, не абсент.
За пивом и пошел... Гроза сгущалась,
скелеты веток ветром обнажив, -
так и ушел, сведя конец к началу,
как в сферу Агасфер, что вечно жив.
Я мечтал подружиться с совой, но, увы,
Никогда я на воле не видел совы,
Не сходя с городской карусели.
И хоть память моя оплыла, как свеча,
Я запомнил, что ходики в виде сыча
Над столом моим в детстве висели.
Я пытался мышам навязаться в друзья,
Я к ним в гости, как равный, ходил без ружья,
Но хозяева были в отъезде,
И, когда я в ангине лежал, не дыша,
Мне совали в постель надувного мыша
Со свистком в неожиданном месте.
Я ходил в зоопарк посмотреть на зверей,
Застывал истуканом у дачных дверей,
Где сороки в потемках трещали,
Но из летнего леса мне хмурилась вновь
Деревянная жизнь, порошковая кровь,
Бесполезная дружба с вещами.
Отвинчу я усталую голову прочь,
Побросаю колесики в дачную ночь
И свистульку из задницы выну,
Чтоб шептали мне мыши живые слова,
Чтоб военную песню мне пела сова,
Как большому, но глупому сыну.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
