Мне сорок с хвостиком. Весна
опять надеждой нежит душу,
и по-иному солнце в лужу
глядит. Воспрянув ото сна,
к корнях деревьев бьются соки,
и по ночам строчат пророки
свои бестселлеры. И мне
бродить с улыбкой по весне
никто, признаться, не мешает...
И всё ж чего-то не хватает:
уже, я чувствую, не тот
костёр в ночи, и нервный опыт
так непохож на птичий клёкот
и на безудержный полёт,
что даже как-то стыдно... То ли
я исписал земные боли,
иль это март меня томит,
иль старый друг мне не звонит,
иль, может быть, хандра-старуха
лишила зрения и слуха.
Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
- Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем,- и через плечо поглядела.
Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, - идешь, никого не заметишь.
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни.
Далеко в шалаше голоса - не поймешь, не ответишь.
После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы на окнах опущены темные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.
Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;
В каменистой Тавриде наука Эллады - и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки.
Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена,-
Не Елена - другая, - как долго она вышивала?
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.
11 августа 1917, Алушта
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
