Когда надоест обсуждать с телевизором курсы валют
и как от бандитов спасается американский андроид,
ты выйдешь на улицу в вечер встречать непопутный поезд,
несущий на запад бренчащий вагонный уют.
Замрут в карауле длиннющие шеи солдат-фонарей,
по стрелкам теней повернёшь на дорогу, где нет прохожих,
и только огромная кляча - чугунно-небесная лошадь
зацокает рядом, топорща бугры пузырей.
Железный зверюга прижмётся к перрону дрожащим щенком.
Решайся - раз так получилось, случилось, что нынче не спится,
билет или просто пять сотен в кармашек смурной проводнице
за право уехать, не думая ни о ком.
Проходят минуты, продрогший состав отправляется в путь
к каким-то своим, одному ему ведомым, побережьям,
а ты остаешься стоять на платформе, по сути - в траншее,
наполненной снами - не выплыть и не утонуть.
Темно, одиноко. Но северный ветер сидит на плече,
и нет в этот миг никого, кто теплее, желанней и ближе.
Он лёгок, почти невесом, тяжелее, чем финский булыжник,
и, главное, - он, как и ты, совершенно ничей.
В бетонной коробке тепло на четыре угла и покой,
уютный торшер и кровать, в холодильнике стынет винишко.
Делить на двоих королевство такое было бы слишком,
а лично владеть им возможно, да только на кой.
Оль, извини, была почему-то уверена, что откликнулась на этот стих. А сейчас захотела перечитать, сомнение какое-то закралось, посмотрела и точно .. ой..!
Замечательный стих! Просто молодец!)
Спасибо, Наташа)
Да я знала, что ты прочитала. А коммент - вещь ведь не обязательная :)
Да, когда того.. - не понравился немного или не тронул ващще, или, там, обидки какие-нибудь (бывает). А так вот пропустить славный стих простительно только, как говорится, "по запарке" или случайно. имхо, конечно.:)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый
движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам —
улыбка у рта.
К другим —
отношение плевое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский —
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину.
Берет -
как бомбу,
берет —
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесет задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я -
гражданин
Советского Союза.
1929
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.